— Как я и сказал, только на своих двоих, — улыбнулся ей, зная, что никуда ее не отпущу.

8. Глава 7

Глава 7

Лара

— Умница, на сегодня достаточно, — заключил Николай Иванович — мой физиотерапевт, расплывшись в широченной улыбке, которая никак не вязалась с его садистскими методами в отношении меня. Он просто убивал меня, резал без ножа. После каждого сеанса лечебной физкультуры умереть мне хотелось все сильнее. Лежа на твердой поверхности приторно-желтого мата, я молила Бога, чтобы этот человек оставил меня в покое. Как я вообще до этого докатилась? — Лара, вы меня слышите?

— Слышу, — пробурчала я, но тело не хотело подчинятся мозгу. Я устала, мне было чертовски больно, мышцы ныли и, казалось, я чувствовала каждую из них. Мой персональный садист утверждал, что так и должно быть, что боль – это хорошо. Пару раз мне хотелось швырнуть в него что-нибудь тяжелое, ведь боль — это хорошо. — Вы садист, вот вы кто.

— Ну вы ведь хотите встать на ноги? — нахмурив брови, произнес мужчина таким укоризненным тоном, что я себя щенком нашкодившим почувствовала или подростком, которого внезапно застали за распитием алкоголя. Хотела ли я встать на ноги? Ответ на этот вопрос все еще витал в воздухе.

С момента моего внезапного переезда в дом Матвея все в моей голове перевернулось вверх дном. Я словно в другой мир попала, в мир, где меня не пытались жалеть и подбирать слова, где никто не отводил виноватый взгляд при виде меня, а главное, мне больше не пытались навязать мозгоправов, и только хозяин дома доводил меня до ручки. Мое мнение его совершенно не заботило, он словно не слышал меня или не хотел слышать. Каждое утро он непременно ждал меня за завтраком, не позволяя покинуть кухню, пока тарелка не опустеет. Я упрямилась, злилась, но каждый раз он осаждал меня одним лишь словом.

«Поцелую» - звучало из его уст и это срабатывало лучше любых уговоров.

После завтрака меня неизменно ждала прогулка, опять же, не слушая моих возражений Матвей просто разворачивал кресло и вез меня к озеру. Бороться с ним было бесполезно, наконец осознав это в полной мере, я вспомнила его обещание. Мне всего лишь требовалось встать на ноги и уйти из этого дома.

В тот день я пообещала себе, что сделаю это, напомнив Матвею о его обещании отпустить меня, если я выполню его условие. А он…он просто не отходил от меня ни на шаг, радовался словно ребенок моим успехам, пусть даже самым незначительным. Изо дня в день я проходила через все круги ада, но один лишь взгляд голубых глаз, полный уверенности и какого-то совершенно нелогичного обожания, не давали мне сдаться.

Взгляд и неизменное «поцелую».

Как бы я не гнала от себя мысли, как бы не отрицала, но именно Матвей стал тем спасательным кругом, не давшим мне утонуть в океане жалости к самой себе. Удивительно, насколько быстро я перестала его бояться, его прикосновения больше не вызывали панику, не было истерик и приступов. Даже кошмары, преследовавшие меня несколько лет подряд, больше практически не беспокоили.

—Мышонок, прием, — от жалости к своему бедному телу, я напрочь забыла о том, что Матвей вообще-то все это время сидел напротив, устроившись в кресле.

— Прекрати меня так называть.

— Почему? Мне нравится, — он улыбался, я слышала по его голосу.

— А мне нет, — буркнула я, не в силах пошевелиться.

— Врешь, — я не успела ничего понять, а уже сидела на коленях этого несносного мужчины. Вырываться было бесполезно, дальше пола я бы все равно никуда не делась. — Тебе тоже нравится.

— Ничего подобного, — я продолжала отрицать очевидное, с трудом сдерживая идиотскую улыбку.