Откидываюсь затылком к стене, пока он рычит на вошедшего.

   Чуть прикрываю глаза, пытаясь успокоиться. Собрать мысли в кучу и перестать дрожать!

   Вдох. Выдох.

   Но ровно пока мое горло не обхватывает его рука.

   – Ты там что? Умереть решила, ммм? Рано, мышонок. Очень рано тебе умирать! У меня на тебя сооовсем другие планы!

   – Послушайте!

   Вздыхаю, чувствуя, как слезы снова начинают предательски наворачиваться на глаза.

   – Я все поняла. Вы торгуете женщинами. Воруете их, а после продаете. Но! Сколько бы вам не предложили, мой отец заплатит больше! Просто позвоните ему! Он сразу все решит! А я… Я обещаю! Что никому ничего о вас не расскажу!

   Да и что я могу рассказать? Что не стоит гулять в темноте одной?

   Кроме этой, давно всем известной истины, мне и рассказать-то нечего!

   – Блядь, ты просто чистое искушение!

   Он рывком дергает меня на себя.

   – Обычно я не трогаю девок. Но ты… Ты, мышонок, одинаково заводишь. И когда пытаешься быть храброй и когда так умоляешь… Твою мать! Да у меня член сейчас вырвет молнию из штанов! Хочу тебя попробовать всю… Всю… Но сначала твой сладкий… Такой дерзкий ротик…

   Мамочки!

   Я и дернуться не успеваю, как он раздирает на мне это жалкое подобие тряпки! Резко хватает за волосы, так, что слезы уже не просто выступают на глазах, а застилают их! Дергает вниз, заставляя меня упасть перед ним на колени…

   – Румий! Твою мать!

   Задыхаюсь от ужаса, когда прямо перед моим лицом он уже чиркает ширинкой.

   – Ты охренел?

   Не верится. Даже не верится. Неужели спасение?

   Не заметила, как кто-то сюда вошел.

   Но Румий отлетает в сторону, а передо мной оказывается другой мужчина.

   Он такой же огромный. Ничуть не симпатичней этого омерзительного Румия. Даже хуже. Он полуобнажен, а под кожей яростно играют мышцы.

   Но разве это главное? Нет! Главное же, что он меня спас!

   – Сказано, не трогать девку. И что там твой сброд устроил? Какого хрена она выложена на сайте, как на продажу?

   – А ты здесь не командуй, Джейхан. Какого хрена вообще ворвался? Это не твой драный притон, а мой дом! Мой, мать твою!

   – Румий, – он угрожающе подходит к моему уже поднявшемуся на ноги мучителю. Наступает, а я прикрываю губы руками.

   Хоть бы он победил! Отец обязательно его отблагодарит! Да я уже готова ему за это обещать все. Что угодно!

   – Какого хрена? Мы что? Не можем поиграть с девчонкой? Ты только посмотри! Это же персик! Самая сочная ягодка из всех, что проходили через наши руки!

  – Нет. Нам заплатили за то, чтобы девчонку выставили сегодня как трофей. На ринге. Чтобы порвал ее тот, кто на нем сегодня сумеет выжить. А не за то, чтобы ты развлекался. Тебе что? Девок для этого мало?

   Я холодею.

   Что там о ринге и о трофее, совсем непонятно.

   Но слова порвал и « тот, кто сумеет выжить» совсем не добавляют оптимизма.

   И даже не знаю, радоваться своему спасению, или меня ждет участь похуже?

   Ох, мамочки!

   А то, как дико хохочет Румий, заставляет задрожать все внутри!

   Отчаянно задрожать!

   – Ты представляешь? Что это будет за зверюга? Да от девчонки ни хрена не останется после этого! Уж точно ей не повредит, если мы ее немножко… хм… Попробуем, а? Перед смертью!

   – Руки убери, – второй рычит, заступая меня собой.

   – Сказано. Для ринга она. А то тебя самого так попробуют! На хрена ты нарываешься, Румий, а? Свой член в штанах удержать не можешь? Тебе мало девок, что ли? Самых сочных. На любой вкус. Выбирай, хоть обожрись!

   – Мало.

   Он снова похотливо закатывает глаза, дергая плечо закрывшего меня урода.

   – Таких – мало, – опять проводит всей пятерней по моему лицу.