— Летит, — недовольно прошипел кот.

О чем это он?

Обернувшись, я заметила, что в мою сторону действительно летит лист бумаги, сложенный самолетиком. Плавно летит, аккуратно огибая препятствия в виде чужих голов и при этом не сбиваясь с курса, так что сразу становится ясно — зачарованный.

Наши с демоном взгляды пересеклись, Карвен кивнул в сторону самолетика, мол, отправил тебе послание, посмотри. И я уже потянулась к письму, собираясь перехватить его в воздухе, как вдруг случилось непредвиденное.

Газовая атака.

Адепт Робертс упросил профессора Моргана принять у него курсовую работу, которую не успел сдать в срок из-за болезни. Но вместо зелья левитации у него получилось зелье жесточайшего метеоризма. Сначала раздались характерные звуки, затем клубы ядовито-зеленого газа окружили фигуру незадачливого студента, следом помещение наполнила невыносимая вонь.

— Все на выход! — зажимая нос, закричал профессор Морган.

Лекция была сорвана. Понадобилось полчаса, чтобы проветрить помещение с помощью специальных очищающих чар.

Несчастный Робертс, красный от стыда и все еще пускающий залпы, отправился в медицинский блок. А я, пользуясь всеобщим переполохом, побежала доделывать пирожки.

— Харпер! — окликнул меня демон, когда я почти достигла лестницы.

Весь в черном, он стоял, опираясь плечом о стену и крутил в руках тот самый заколдованный бумажный самолетик.

— Ты так и не узнала, что было в моей записке, — сказал Карвен.

— И что же?

— Секрет. — Демон таинственно улыбнулся, потом поднес бумагу с посланием к губам и, глядя мне в глаза, поцеловал.

Меня аж в жар бросило от этого жеста.

Что за секрет? Зачем он поцеловал письмо, которое отправил мне на лекции? Почему не отдал его сейчас и смотрел так странно, жадно, многозначительно?

Тряхнув головой, я ступила на лестницу. В миске под полотенцем меня ждало поднявшееся тесто для самых вкусных на свете пирожков.

А профессор Морган выглядел голодным. Вот он обрадуется домашней еде. Сначала, конечно, смутится, попытается отказаться, а потом обязательно обрадуется. Втайне. Вида не подаст, но слюну сглотнет. Еще бы! От такого аромата! Яблоки и корица.

— Эй, что ты делаешь! — закричала я, открыв дверь.

На краю стола перед миской сидел Злобнокусь и смотрел на тесто с коварным видом, а полотенце, которым перед уходом я накрыла чашу, сброшенное, валялось на полу.

— Надеюсь, ты туда не плюнул и клок шерсти своей не добавил? — я подошла к миске и внимательно изучила ее содержимое. Вроде все в порядке.

— Хорошего же ты обо мне мнения, — оскорбился фамильяр и снова покосился на тесто с хитрой улыбкой.

Во второй раз я оглядела упругую массу, теперь еще более тщательно, а потом махнула на свои подозрения рукой: даже если это вредное животное и плюнуло в мои будущие пирожки, профессор об этом не узнает.

Воодушевившись, я быстро принялась за готовку — на все про все у меня было полчаса.

* * *

Когда я с загадочной улыбкой подошла к профессору Моргану, держа в руках корзинку с пирожками, накрытыми салфеткой, мой любимый лектор изменился в лице.

— Адептка Харпер, — проблеял он, отчего-то побледнев, и отступил за стол, словно хотел за ним спрятаться, — что опять вам от меня надо? Я же принял вашу курсовую работу. Хватит меня преследовать.

— Я не преследую, я пришла извиниться. Вот.

Красная от неловкости, я откинула с пирожков салфетку и опустила свой дар перед профессором Морганом.

— Весь день готовила. Специально для вас. Осознала свои ошибки и поняла, что обязана загладить вину. Пожалуйста, примите. От чистого сердца.

Взгляд профессора скользнул к пышной румяной сдобе, и сразу стало ясно: бедняга не ел с самого закрытия столовой. Вон, как дернулся кадык над воротником мантии. Хотя, возможно, это не от голода, а от страха. Вид у профессора Моргана был напряженный. На мое подношение он смотрел настороженно, словно это была не корзинка пирожков, а корзинка змей.