Ты бессмертен. Это может быть Майк Гиршовский
© Майк Гиршовский, 2024
ISBN 978-5-0064-2281-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
«НОЛЬ-ПЕРЕХОД»
Я бегу от атомного грИба,
хорошо, что ветер мне в лицо,
вдоль реки по берегу навстречу
тихому течению её,
середина голени в воде.
Силы есть, без паники, трусцою,
что там позади – оно осталось
прошлым навсегда,
а здесь песок и лес под солнцем
редкий – слышно каждый лист.
Всё, что было, живо силой и покоем на бегу.
Можно в сон проснуться, можно в явь.
Мой выбор.
Радость свежая, как огурец,
который сорван полсекунды, и уже хрустит
и колет губы.
«Сделать – это мастерство…»
Сделать – это мастерство.
Творчество – это измениться.
В КОНЦЕ 70-Х
На дороге прямо к богу
Встречу женщину и вздрогну —
Нет пути в заносах снежных
Деру дать от мыслей нежных.
За столом опять сидят
Он, она и ейный брат.
Братнин взгляд слегка тревожит… —
Атеист! Слепец! Безбожник!
Вспряну, дернувшись со сна,
Не опасно – не она.
«какая муть, какая муть! …»
какая муть, какая муть! —
и никого не обмануть…
проходит жизнь как ветерок,
один обман – какой в нём прок?
но вдох, и пульс, и чувство тела
мне не давали жить без дела.
какая разница к чертям,
когда живёшь со свистом сам.
придумка чья-то или нет —
фигасе! – звёзды на просвет,
наощупь – тел тепло, на слух —
дрожь мира шопотом и вслух.
«Декартова система координат точкой своего начала движется по четырём координатам времени…»
Декартова система координат точкой своего начала движется по четырём координатам времени
«О чем еще, как не об этом? …»
О чем еще, как не об этом? —
я сумасшедший, Господи, спаси.
В нахохленную спину лета,
вдогонку, август моросит.
Трамваи громыхают – в полночь,
развозят город по домам.
В беззвездном небе утро – гончая,
седой рассвет, слепой туман.
Погоня, мир неясных связей
«причина-следствие», обгон —
и снова дождь, и снова август
бьет лужи вдребезги, и звон.
1980, НАЧАЛО ЯНВАРЯ
Лишь попадая в оболочку понятий
ясных, сознаю как много
жизни в неловкой правде
бестолковых выборов дороги,
когда
споткнулся – шаг, занесся
на второй – подножка.
Бегом, бегом
по гаревой, или по выверенной лоции
вплавь – вдоль известных берегов,
согласно створным знакам, бакенам,
буям.
А берега – горячие сыпучие пляжи,
а на островах – ивы заплакали,
а в воде, страшной совсем без дна,
если можешь – можешь утопить стражу.
«Замедленная киносъемка…»
Замедленная киносъемка
Показывает рост цветка
Одним движением ребенка,
Собой стремящегося к нам.
Земля слепым дождем согрета
Так, что в нее охота лечь
(не насовсем, прижаться просто).
Звучит свободно от запрета
Между отцом и сыном речь,
И радугой наполнен воздух.
«звучит стрела…»
звучит стрела
или полет звенит
один и тот же звук
в глубоком небе сна парит
распятье крыл и рук
незваный чертик самолет
рисует белый луч
он тает вширь и не таит
в себе грозовых туч
дыханье коротко моё
не закруглить рассказ
дном синим небо сохранит
пространство эха нас
«якоря держат сеть паутина на солнце…»
якоря держат сеть паутина на солнце
дождь прошёл в каждой капле сиянье
любовь состоянье сознанья а чувство его проявленье
лязг трамвая затвор
звон трамвая апрель льдинок бьющих посуду на свадьбе
ясной вечной текучести неба на землю
слёз дрожащих на сердце мерцая
«один и тот же сон…»
один и тот же сон
он снится всем-всем-всем
проснуться невозможно
такой большой толпе
но вспрянуть можешь ты
и потянуться сладко
и выйти из кошмара
куда душа лежит
«мы вновь в раю…»
мы вновь в раю
мы здесь всегда
другого бог нам не творил
а кто не здесь
пусть тот тогда
страдает из последних сил
страдание небытия
война безденежье да свинство
а здесь есть только ты и я
и даже проще
всеединство
катрен скрипит
как на ветру
лукаво избегая мата
весна! ни строчки не сотру
без края волгой степь распята.
всё здесь
всё сразу
все и всё
все сказки внукам входят в жизни
смеётся у моллы осёл
а ну-ка солнце
ярче брызни
СЕГОДНЯ
Это улыбка твоя.
Это прекрасный день.
Только улыбка в памяти,
А день вокруг.
1979, АПРЕЛЬ-НОЯБРЬ
Я рождался.
Земля – гироскоп,
Голубой от бездонного неба,
Норовила с орбиты вбок —
Хоть куда, где её ещё не было.
Наступила как площадь Земля —
Мокрый снег по асфальту растоптан,
Здесь, шагами по зеркалу, хлябь
Разнесли словно жизненный опыт
Расплывается Мир за слезой
В изумленном мерцании радуг,
Лица в пятнах от солнца.
Стой.
Спектр, смешайся в чистую правду!
Наступи, ослепительный белый,
Место – только вспышка и миг.
Я родился сюда, я настиг —
Наступили
пространство и время.
«ты знаешь…»
ты знаешь
я знаю
разве это одно и то же?
«Печалью жилы полны…»
Печалью жилы полны
Но это просто волны
Вчера сегодня завтра
Высокой частоты
И был ли я иль не был
И есть ли цвет у неба
Всё это просто волны
Высокой частоты
Придёт печали смена
Из праха или тлена
Откуда-то из Солнца
Где все и всё одно
И только эта сила
Печаль пересилила
Откуда-то из Солнца
Где все и всё одно
Волна волну сменяет
Услышим этот звук!
«каждый день мне суббота…»
каждый день мне суббота
вошла и не выходит
мурлычем вместе песнь песней
«Нет лиц у веры и любви…»
Нет лиц у веры и любви
И нет лица у Бога
И жизнь и силы жизни без лица
А в зеркале бездонные глаза
Находят отражение и облекают в плоть по своему подобью
Теперь ты успокоился
Ты любишь человека
Ты можешь вожделеть и драться за него
Картинки рисовать романсы петь и жажду утолять целуя
И боже мой! Всё то же самое и с верой
Выбор сделан
И ОМ Исусовой молитвой
или
Е – ты эмцэ в квадрате в красном платье
Вдох и выдох сил жизни
Творенье замыкает смерть
Сейчас не завершимо смертью
И выбор для сейчас – не поступь а возможность выйти
Из сейчас во время
Где плоть стареет, а куда? – да к смерти
Тайна тайна
И всё равно ты совершаешь выбор
Быть ли не быть
Тебе не нужен удар кинжала для умереть уснуть
Ты или призрак или ты есть
«нет никого…»
нет никого
ни того ни тех
что остается?
и боль откуда?
Сквозь ряску и сделать динь-динь?
«– О, разорвись кольцо времён…»
«Благословен человек, который поглощает льва, и проклят человек, поглощенный львом.»
Евангелие от Фомы
– О, разорвись кольцо времён,
Не так,
Не так,
Нет, —
не пленён.
Дышу свободно и плыву
В слезах, не плачу, а плыву
«Умирают близкие и дальние…»
Умирают близкие и дальние
Безо всякой войны на ходу и во сне
Что-то в этом дурацки неправильное
А другого для выбора нет
Пожалею себя одинокого
Остающегося здесь всякий раз
С памятью на пальцах твоего локона
Или папиного шлепка: «Мишка, слазь!»
Чертовщина такая, что только!
Это ж было! Это всегда теперь есть
Вечно будет раскачиваться та койка
А в дрожащем тепле выгорает смерть
Время уходит
От вечности меня отрывая
Взрывом черных с золотом пятен внутри головы
На куриных ножках на плавниках на сваях
Памяти овраги, провалы и рвы.
Но откуда берется свет ежедневный?
Блики солнца достигшие дна
Ох, не знаю.
С улыбкой царевны
Расцветает лягушка из сна
Хоть бы что
Дышит светом бессмертная глина
Никогда не умны чудеса
Обернись! – купина за спиною неопалима
И огонь как всегда весь в слезах
«Арбузы в сумке с дырками…»
Арбузы в сумке с дырками
Катаются и ширкают,
Их на горбу несут, несут,
Несут невзрезанных на суд.
1982
«не тряси трясну, зависай висёй…»
не тряси трясну, зависай висёй,
больше силы сну, хоть лежи, хоть стой,
затумань погодь целый день зарёй,
не спеши, погодь, вечностью накрой,
жив ты или нет,
светится с небес,
растворяясь здесь
заданный ответ.
«И начинается полет…»
И начинается полет
ты неподвижен словно птица
а под крылом земля стремится
назад
теряя небосвод
и остается мне молиться
стихия боле не страшна
она качается как голем
любовью целый мир заполнен
ты – неподвижен
мир – без дна
хотя под брюхом зелень поля
ПОГОДА
Идут осенние дожди
и портится погода
теплу сказали
подожди,
придет весна через полгода.
А я ждать столько не могу
мне надо счастья
чувства человечьего
хоть на день
на минуту
хоть в стогу
И можно и солидней
вечного.
1971, осень
СОНЕТ
«Много времени жизнь не займет»
Katia Kapovich
Жизнь времени займет не много —
Родился, в школу и – вперёд
По общей нам дороге к Богу,
Хоть чудится – наоборот
К себе. Жизнь времени займёт
Немного и не отдаст,
Не жди – пропьёт,
тебе оставив склейку ласт.
Жизнь времени займет немного
Времени, и вечность – вот она,
Шагни, да и шагать-то, строго
Сказать, не надо, – просто вспрянь от сна.
Хоть на мгновенье врЕмени
Не временИ. Не то – опять стена.
ВСЕМ РОДНЫМ!
Не печальтесь брат с сестрою,
Что зароют под горою,
Лучше радуйтесь пока,
Что жизнь очень не легка.
«Из сердца бестрепетно в память…»
Из сердца бестрепетно в память
Бредут еле ноги волочатся
Ветром воет усталость
Снегом ссыпается очередь
***
Рифмы кривы и нелепы, это лужи крови правды.
«Он человеком стал другим, не зная для чего…»
Он человеком стал другим, не зная для чего
Тоска о том, каким он был, замучила его
ан нет пути по морю вспять
кильватер за кормой
смотри да плачь, а не вскопать
воды пока живой
тогда он умер
думал что
теперь опять такой
но слава богу
он —
не он
а он —
совсем другой
«Мы верим в то, куда протянуты наши корни…»
Мы верим в то, куда протянуты наши корни.
Они нас питают.
И это может быть о бессмертии или о чем угодно.
И реальность может быть такой, в какую мы верим.
«Бог мой нечаянный…»
Бог мой нечаянный
Птичий гвалт у кормушки
Беличий хвост тенью мелькнувший
Солнцем весны омывает печаль
И тепло. Хорошо-то как!
Вот, я сейчас шустрый зверёк
Со своим хрухрумхрум
Красная птаха неловкая
На ветке с юркими воробьями в тусовке
Дорожка цементная в шелухе кукурузе
Всё это я а не эти отдельные чуда
И за окном и на кухне и за спиной и повсюду
В доме напротив старуха ебётся
