На пятый день нагрянула замученная Юля, а следом пришёл мрачный старлей.

– Федотов, выйди, – входя в палату, произнёс Василий. – Ну вот и допрыгались мы, ребятки. Я же говорил – если всё это правда... то эту правду не дадут вынести в суд. Знакомый судья, которому я ваши материалы дал... очевидно, он поверил и куда-то рыпнулся с полученной информацией. Хороший семьянин, не пил, не курил, спортом увлекался...

– А почему в прошедшем времени-то? – насторожилась Юля.

– ...жену любил, – словно не замечая, продолжал Василий. – Детишек двое, здоров был, уравновешен, и вдруг нажрался в хлам и с крыши сиганул. Ещё и на территории моего участка. Я лично на место выехал, потом его квартиру перерыл и на работе был. Нигде оставленной мною копии видеоматериалов нет. Выводы? Не вытащим мы парнишек. А если их и отпустят, то Ивану недолго удастся землю потоптать, он слишком много узнал, и об этом теперь кое-кто в курсе. Как и о тебе, – старлей взглянул на Юлю. – И что теперь делать? Куда тебя прятать?

В палате повисла тишина.

– Я не хотела, – внезапно разразилась рыданиями Юля. – Миша вообще ни о чем не знал. А Ваня толком и не верил. Так... в прикол, как он сказал, чтобы скрасить выходной, вписался в эту тему с поездкой...

– Да уж. Не делай добра и не наказан будешь, – вздохнул Василий.

– А с Настей что? Новостей нет? – поинтересовался Коля.

– Нет, – отрезал Василий и тут же сменил тему: – Врач сказал, завтра тебя уже отпустят. Первое время не выходила бы ты... тьфу. Не привыкну никак. В общем не высовывайся из дома. Всё, пошли отсюда, – он взглянул на Юлю. – Ему покой нужен.

– А по делу Станислава Витальевича что-нибудь новое есть? – уже к закрывающейся двери обратился Коля.

– Не лезь, сделай вид, что не при делах, – заглянув обратно, попросил старлей.

У входа в палату вновь расселся не привлекающий к себе внимания "охранник". И Коля остался почти наедине с собой. Полученные за время визитов Василия крупицы информации ещё больше запутали. Он даже попытался найти мотивы для Кирилла, но вскоре понял, что их, по определению – нет. И устыдился из-за допущенного неверия по отношению к единственному верному другу.

На следующий день, как и обещали, его выписали. Забирал Колю из больницы причитающий на тему беспечности подрастающего поколения "папик". Дома всё было по-прежнему, и Колю жутко тянуло на приключения. Он с нетерпением ожидал, когда же снимут ограничивающие движение повязки и что-то наподобие шины. Его преследовала навязчивая идея наведаться в клинику и найти дорогу к "пансионату". Печальный урок Юли и её друзей упорно не давал ему покоя: "Уж если бы я поехал, то провернул бы всё без свидетелей, и узнал бы побольше, и Гаврилова осталась бы жива". Василий в течение следующей недели не объявлялся, а звонки либо скидывал, либо ссылался на невообразимую занятость. Сходя с ума от безделья, Коля связался с Кириллом. Не заставив себя долго ждать, товарищ нагрянул с визитом. Для поддержания конспирации он явился при параде, с тортиком и цветами.

– Ну, и что за клоунада, – уже приковыляв в комнату, где не было прослушек и камер, усмехнулся Коля.

– Якобы, воссоединение возлюбленных, – ухмыльнулся друг. – Это никак не насторожит твоего "папика".

– Так-то да, – не смог не согласиться Коля.

– И где опять пропадал, и что это за украшение? – гость взглядом указал на ногу.

– Шёл, упал, очнулся – гипс, – не желая углубляться в подробности, скользко ответил Коля. – Нарыл что-нибудь?

– Угу. Только вот нет в той клинике по всем официальным данным никого, по описаниям похожего на твоего хирурга. Я не говорю, что его и не было, – предупредил вырывающееся у друга возмущение Кирилл. – Но среди официально оформленного персонала – такого нет.