– Леонид Витальевич, а если вышло? Как же мы... вот так... – в голосе чувствовалась растерянность.

Лёгкое покалывание в руке.

– Тогда нам и парня хватит, а от этой...

Головокружение и темнота.

***

– Посмотрите, что она с ним сделала? – решительно произнесла явно немолодая женщина.

В её голосе сквозил страх. Не страх за пациента или кого-то близкого. Страх, граничащий с паникой. Страх на уровне инстинктов самосохранения.

– По сторонам будет смотреть, – довольно сухо, с лёгкой ноткой раздражения отозвался мужчина. – Надеюсь, вы понимаете – огласка мне не нужна. Меня дочь беспокоит.

"Папаааа... папочка... мне страшно... я нечаянно... не хочу... в тюрьму..." – мысленно молила Юля. Всё произошедшее накануне как-то смазалось в памяти. Она по просьбе отца поехала с ним пообедать. Узнала про потенциальную возможность обрести "новую маму". Вернулась домой. Там было одиноко и скучно. Звонок подруге. Улица. Невыносимая, несвойственная концу августа жара. Мотоцикл. Неожиданный приступ слабости и головокружения. И мир вдруг завертелся.

"Где я? Я не могу умереть! У меня сестра, мама... и я... я должен отомстить!" – как будто не снаружи, а внутри головы раздался растерянный мужской голос.

"Не надо мстить... я не... не хотела..." – мысленно произнесла Юля, и прозвучала фраза как-то подавленно, испуганно.

– Наш смертничек в сознание приходит. Это обнадёживает, – женский голос извне.

– Ладно. Я доплачу, пришлёте счет. А как она?

"Я тут!" – пыталась выкрикнуть Юля, но не чувствовала своего тела.

– Уже перевезли из операционной в соседнюю палату, – ответил женский голос извне.

"Как в соседнюю? А кто орёт?" – тот же мужской голос в голове.

"Папочкаааа! Я тут! Я схожу с ума! Помогиии!" – услышав его слова, запаниковала девушка.

Пронизывающая всё тело волна боли заставила забыть обо всём.

– Дайте дополнительную анестезию... и...

Туман.

***

Моменты осознания окружающего и вновь провалы в небытие. Операционная, врачи, сестры, запахи медикаментов. Вновь тишина. Какой-то мужчина держит за руку и что-то говорит о том, что всё будет хорошо, и на заднем фоне всё тот же срывающийся на крик женский голосок – "папааа!"

"Я брежу..."

"Уйдииии!" – в голоске прорезаются испуганные, истеричные нотки.

"Это ты мой бред, вот и уходи. Докатился, с собственным бредом разговариваю..."

– Личико мы подправили. Сотрясение у неё. Возможны некоторые отклонения в психике... но это, увы, не по нашей части. Рекомендовал бы обратиться к врачу в городе. Нога – ушиб и несущественное повреждение мягких тканей. С ребром сложнее, но если держать её в покое, то вскоре ваша девочка будет как новенькая.

– Мне новенькая не нужна, меня и старенькая устраивала, – в интонациях мужчины слышался металл. – Вообще не понимаю, зачем было увозить её в такую даль! Я, конечно, ничего не имею против вашей клиники и специалистов... но добираться сюда...

– Станислав Витальевич, вы не беспокойтесь, всё будет хорошо. Скоро вы сможете забрать её. Вот, правда, ребёночка...

– Вы о чём?

– Беременна она была. И потеряла... – робко добавил женский голос.

– Ну, это дело наживное. И ведь не заикнулась даже.

"А я-то как? Всё о ней и о ней! Я что, не человек?"

Тишина, лишь медсестра тихонько позвякивает инструментом.

"Ребёнок? Потеряла? Он мне не простииииит!" – истошный визг заполонил всё, заглушил все звуки.

"Не ори! Только голову отпустило немного..." – несколько грубовато, стараясь морально подавить невидимую гостью, подумал Коля.

"А ты вообще уйди!" – взвизгнул голосок в голове.

"Кто бы говорил?"

– Посещение на сегодня окончено. Ей нужен покой.

– Приеду через неделю. Далеко вы забрались. Если что-то изменится, или надо что будет, звоните в любое время суток.