Это безумие, что я так много думаю о нем. Но разве безумие давно не стало частью моей жизни?

Я забываюсь беспокойным сном почти на рассвете, а просыпаюсь, кажется, всего через пару часов еще более утомленная, чем накануне. Не чувствуя голода, варю себе овсяную кашу и завариваю зленный чай. Просто потому, что вчера, после ухода Кирилла, я не смогла запихнуть в себя ни кусочка из той еды, что он оставил. А ее в фирменном пакете дорогого ресторана было очень много – словно она была рассчитана на ужин двоих. И это заставило меня задуматься: что если бы я была дома, когда он пришел. Что если бы не было той глупой ссоры. Той вспышки злости, которая определила ход событий вечера и застала врасплох нас обоих.

Вяло жую кашу, когда тишину в квартире нарушает звонок моего телефона. Положив ложку, я переворачиваю мобильный, чтобы посмотреть, кто на проводе и тут же застываю. Это Кирилл. Звонит мне со старого номера, который был у него пять лет назад. С того самого, на котором он неделю назад проигнорировал мои звонки и сообщения, умоляющие его о встрече.

Перевожу дыхание и беру телефон в руку, ощущая, как под гладким пластиком потеет ладонь.

- Алло.

- Минут через двадцать приедет доставка. Никуда не уходи, – не утруждая себя приветствием, объявляет Гордеев будничным тоном.

- Я и не собиралась, – огрызаюсь я, задетая его нахальной манерой отдавать приказы. – После вчерашнего, у меня вообще пропало желание выходить куда-либо до истечения отмерянных тобой трех недель. А подышать свежим воздухом я могу и на балконе, правда?

- Сегодня вечером у меня встреча, – продолжает он, словно не замечая моего сарказма. – Купи себе платье.

- Зачем?

- Затем, что ты пойдешь со мной.

- Тебе больше некого позвать? – спрашиваю я с притворным безразличием, ощущая, как во мне закипает гнев.

Неожиданно для меня Кирилл смеется. Этот густой звук с мягкой хрипотцой словно обволакивает каждый мой нерв, заставляя тонкие волоски на затылке встать дыбом.

- Зачем усложнять, если у меня есть ты? – от его вопроса, произнесенного ленивым бархатным голосом, по спине бегут мурашки.

- Ты считаешь сложным пригласить женщину пойти с тобой на встречу? – едко спрашиваю я, не в силах отказаться от колкости.

- Я считаю сложным пригласить женщину на встречу, а потом объяснять ей, что у одной ночи не будет продолжения, – парирует он жестко. – Ты же – совсем другое дело. Между нами все ясно и понятно – есть сделка, есть условия, есть срок.

Мысленно я ругаю себя за то, что не сдержала язык за зубами. Стоило понимать, что на любой мой выпад Гордеев ответит с отрезвляющей прямотой и жестокостью, которые ударят по мне самой.

- Что я буду там делать?

- А что обычно делают на встречах? – лениво спрашивает он.

- Я понятия не имею, поэтому и спрашиваю.

- Едят, разговаривают, хвастаются нарядами, – перечисляет он насмешливо.

- Я вряд ли составлю тебе хорошую компанию.

- От тебя это и не требуется. Нужно просто пойти. Про платье не забудь.

- Считаешь, что я выгляжу как оборванка и тебе придется краснеть за мой внешний вид?

- Веришь, мне вообще наплевать, что на тебе будет надето, – отвечает Кирилл равнодушно. – Но я подумал, тебе самой будет некомфортно, если ты пойдешь в джинсах и толстовке туда, где все будут в вечерних нарядах. Подозреваю, что в твоей дорожной сумке вряд ли нашлось место для платья.

К собственному раздражению, я вынуждена признать его правоту. Мне не в чем пойти на любую мало-мальски приличную встречу. А что значит почувствовать себя бедной родственницей среди роскошных дам я уже ощутила во время нашей памятной встречи в ресторане. И это точно не тот опыт, который я бы желала повторить. Конечно, платье, которое я могу себе позволить на зарплату учительницы, вряд ли сделает меня королевой вечера, но идти в джинсах и привлекать к себе всеобщее внимание – это верх безумия.