Да, с некоторых пор… с того самого дня, как несчастный случай неожиданно забрал мать из семьи, оставив глубокий и болезненный шрам в душе любящего мужа и неизгладимую рану в сердце пятилетнего ребёнка. Ощущение утраты подобно оврагу, появившемуся ниоткуда. И вот со временем овраг зарастает травой, корни молодых деревцев на его бортах крепчают и связывают его стенки, сезонные ручьи приносят мелкую гальку, укрепляя дно. Но овраг остаётся оврагом. И он вписывается в историю, наносится на карты, и лишь редкий одинокий грибник задаётся вопросом: а какова его история? Почему он образовался именно здесь и какие для этого были причины?

Кажется, прошла уже целая вечность без неё – без любимой, но это всего лишь кажется: время так относительно… Всего пять дней назад исполнилось полгода. Полгода настоящих испытаний для мужчины. Остаться с маленьким ребёнком, пятилетней девочкой, когда поблизости нет ни бабушек, ни дедушек, в одночасье поняв, что ответственность за ребёнка разделить больше не с кем и что теперь он должен беречь не только любимого, родного человечка, но и себя. Нельзя допустить, чтобы ребёнок остался совсем один. Ощущение страха смерти. Для него оно всегда было чуждо. Боязнь высоты, боли, позора, страх за любимых людей – это да. Но страх собственной смерти – это новое и очень неприятное ощущение, граничащее с безудержной паникой.

Он смотрел на дочь и улыбался. Улыбался тому, как она счастлива в этой неравной схватке с морем, как с каждой новой волной всё крепче хватается за бортики плавательного круга и как волны время от времени скрывают от него её счастливое лицо – ненадолго, всего на пару секунд.

Они ушли подальше, насколько это было возможно, специально, чтобы не было поблизости людей, но под ногами ещё ощущалось дно. Он не мог рисковать, уходя слишком далеко, да и большим умением плавать, как и физической выносливостью, он не обладал. Поэтому место, где вода доставала до нижней губы в момент отхода волны, было хоть и минимально надёжным, но всё же надёжным. Тем более этот круг… у него никак не выходило из головы, что руки дочери могут соскользнуть и она провалится вниз, а если ещё и во время набега волны – страшно представить.

Он окунулся с головой, очередной раз откинув от себя такие жуткие мысли и, подплыв к дочери вплотную, улыбнулся.

– Кажется тебе от дядьки Черномора подарочек. Принимаешь? – с игровой ноткой в голосе спросил он.

Дочь радостно засмеялась, предвкушая очередную весёлую шутку в папином стиле.

– Что? Опять ракушки или песок? – спросила она смеясь.

– Нет. Тебе передали цветы!

Отец протянул ей какую-то длинную папоротникообразную водоросль, которую сложил в своём кулаке на манер букета. Дочка засмеялась и хлопнула своей ладонью по его кулаку как раз в тот момент, когда накрыла очередная волна. Как и всегда, отец не отрывал взгляда от неё в такие моменты, глаза уже привыкли к морской воде. Волна прошла, и воздух разрезал звонкий, пронзительный детский смех.

– Не надо мне таких цветов, оставь их себе! – воскликнула она задорно, с любовью поглядывая на отца и ожидая, что же будет дальше.

– А хочешь, я покажу тебе под водой осьминога?

– Да! Хочу! Хочу! – обрадовалась девочка.

В этот момент до них вдруг донёсся чей-то крик. Голос был женским: «Помогите! Женщина тонет!»

Он оглянулся и увидел молодую девушку, которая плыла к берегу и кричала, взывая о помощи. Его она не замечала, смотрела на берег. Он проследил взглядом траекторию, откуда плыла девушка, и увидел вдали среди волн, несомненно, на большой глубине, барахтающиеся беспорядочно руки и белую панаму, то и дело остающуюся на волнах без хозяина.