В § 7 он рассматривал действия правительственных войск, боровшихся с повстанцами осенью 1662 г. Он писал, что перед ними была поставлена задача не только подавлять восстание вооруженной силой, но и вносить разлад в ряды восставших, привлекая на свою сторону социальную верхушку башкир обещанием царской милости и жалования в случае прекращения восстания[218]. Устюгов отмечал, что такая тактика принесла свои плоды, и осенью 1662 г. башкиры Ногайской дороги и приуральских волостей Сибирской дороги принесли повинную. При этом тарханы (представители высшего слоя башкирской знати) Ногайской дороги выдали властям двух участников восстания: Гоура и Улекея Кривого, которые были повешены уфимским воеводой[219]. Устюгов указывал, что с наступлением зимы башкиры прекратили сопротивление, но вновь выступили весной 1663 г.

Рассмотрению восстания этого года были посвящены восьмой и девятый параграфы работы. Как и при описании движения 1662 г., разделение на параграфы проводилось по географическому признаку. § 8 был посвящен восстанию в Казанской и Ногайской дорогах, а § 9 – восстанию в Осинской и Сибирской дорогах. Устюгов связывал возобновление восстания в Ногайской дороге с невыполнением московскими властями обещаний, данных башкирам, которые принесли повинную осенью 1662 г. Вместе с тем он отмечал, что сопротивление башкир было недолгим и уже осенью 1663 г. тарханы Ногайской дороги были вынуждены вступить в переговоры с уфимским воеводой. В результате переговоров башкирские послы были отправлены в Москву, где принесли повинную в приказе Казанского дворца. При этом они были вынуждены согласиться на выдачу заложников, которые должны были содержаться в Уфе до окончательного усмирения всех башкир. Тогда же уфимскому воеводе удалось уговорить принести повинную башкир Казанской дороги. Следует отметить, что, говоря о принесении восставшими повинной, Устюгов рисовал принципиально иную картину прекращения восстания, чем Чулошников. Последний называл принесение повинной феодалами предательством и писал, что оно было порождено общностью классовых интересов башкирских тарханов и московского правительства[220]. Устюгов, так же как и Чулошников, писал, что одной из причин принесения повинной были правительственные обещания различных льгот для башкирской знати. Но к этому он добавлял еще одну причину, разрушавшую созданную Чулошниковым картину преданной феодалами революционной борьбы башкирских масс. Он писал, что тарханы были вынуждены принести повинную, так как утратили поддержку со стороны рядовых башкир, которым восстание приносило только разорение. Разочарование в восстании рядовых башкир Устюгов связывал с тем, что подчинение Кучумовичам не сулило им никаких благ, так как при господстве сибирских царевичей татарские и башкирские феодалы имели больше возможностей для эксплуатации подвластного им населения, чем при господстве московского правительства[221].

Сведения о принесении повинной повстанцами Сибирской и Осинской дорог в 1663 г. в источниках отсутствовали, и Устюгов предполагал, что они прекратили боевые действия с наступлением зимы по естественным причинам. Рассматривая ход восстания в этих дорогах, он писал, что возглавлявший повстанцев Сибирской дороги в 1662 г. Сары Мергень больше в источниках не упоминался, и в 1663 г. движение в этой дороге возглавил сам правнук Кучума – царевич Кучук. Справиться с восставшими удалось только направленным из Тобольска полкам иноземного строя, которые нанесли им поражение и вынудили отступить на европейский склон Урала