Несколько дней после этого он пытался поговорить с Турсун, но не получилось, к его огорчению, она все время находилась рядом с Мувазой.

До отъезда Юсуфа и он, и Адыл были очень заняты и приходили домой только переночевать. Весь день они проводили возле поля в доме, который специально построили для хранения собранного урожая опиума. Часть здания была приспособлена для проживания десяти – пятнадцати человек. Там и остановились люди Юсуфа. Один из них ездил за провизией и готовил еду, в основном китайскую.

Старшим из сопровождавших был Ченг – правая рука Юсуфа. Он отвечал за заготовку и учет опиума. Это был его седьмой приезд, поэтому он всё знал. В порядочности Ченга Юсуф был уверен и полностью доверял ему.

Сбор опиума почти заканчивался. Люди Юсуфа перекладывали опиум в специальную плотную тканевую тару, привезенную из Китая. Много времени занимала утрамбовка. Опиум взвешивали и заносили в другую комнату того же здания, которая запиралась на несколько замков.

В этом году не пришлось докупать опиум на стороне, так как урожай был хорошим.

Когда работы с опиумом почти завершились, Юсуф с Адылом съездили на скотный рынок, где купили пять арабских скакунов для продажи. В Китае они ценились, их можно было продать втридорога. Кроме того, Юсуф купил несколько тюков хлопка и кое-какие продукты, которые укладывались в мешки поверх опиума.

Как и договаривались, в назначенный день прибыли погонщики верблюдов и четыре человека для охраны, они должны были сопроводить караван Юсуфа до города Торугарт.

Жанылай подготовила приданое Турсун. Оно получилось богатым. Даже бабушка осталась довольна и похвалила сноху при родственниках, чего никогда не позволяла себе раньше.

За день до отъезда в доме началась суета. Надо было опять зарезать лошадь, пригласить родственников. Приехала мамина родня из соседнего села и пришлось ставить вторую юрту.

В день отъезда все встали очень рано для того, чтобы успеть погрузить вещи к назначенному времени. Долго не могли определить, как погрузить деревянные сундуки. Их взвалили на верблюда, потом на коня, в итоге решили положить на повозку, но так как они занимали слишком много места, было решено оставить их, к большому огорчению Жанылай.

Когда подготовка наконец-то была завершена, старейшина рода попросил всех зайти в большую юрту.

– Турсун, балекетинди алайын[21], сядь сюда, – распорядился он, указывая место напротив себя. Как только Турсун присела, он начал читать молитву, и как принято, завершил бата[22]: «О Аллах, оберегай этого ребёнка от неблагодарности за милость, оказанную тобой, дай ей счастья, оберегай её от злых глаз и напастей, оберегай от искушения и обмана, сделай её дорогу легкой, дай ей терпения и силы в трудную минуту, сделай так, чтобы честь нашего рода не была осквернена её поступками. О Аллах, защити её от унижений и оскорблений, где бы она ни была. Аминь!»

Начало светать, когда Муваза и Турсун взобрались в повозку. Уже в повозке женщины одна за другой попрощались с Мувазой и Турсун. Дошла очередь до мамы.

– Муваза эже, доверяю вам свою дочку. Пожалуйста, позаботьтесь о ней, – почти рыдая, просила Жанылай.

– А как же! Не беспокойтесь, все будет хорошо с помощью Аллаха, – успокоила Муваза.

– Секетин кетейин, будь счастлива и береги себя.

– Энеке, вы сами берегите себя! – разрыдалась вслед за мамой Турсун.

– Ну все, трогаемся! Дорога дальняя, не задерживайте! – сказал Адыл, и повозка тронулась с места.

Самаган и Садыр бежали за повозкой, пока отец не остановил их.

– Эжеке, счастливого пути! – сказал Самаган.

– Эжеке, счастливого пути! – повторил за братом маленький Садыр.