Я всё ещё прибывала в глубоком ступоре, когда на моё плечо легла чья-то ладонь. Для моих бедных нервов это было слишком, поэтому я вспомнила всё, чему меня учили на курсах самообороны: ухватила ладонь обеими руками, крутанулась и швырнула оппонента через себя.

– Круто! – восхитился лесной полумрак голосом Костика. – Нет, правда класс! Хорошо хоть на сей раз ты не на мне свои приёмчики отрабатываешь.

Братец обнаружился возле той самой ёлочки, откуда появилась супруга моего провожатого. А у моих ног, скрючившись калачиком, лежал Митрич. Упс! Ошибочка вышла. Хотя нет, так ему и надо. Это что же получается, бросили бедную беззащитную девушку посреди леса на растерзание чудищам! Тоже мне, рыцари без страха и упрёка!

Выслушивая мою тираду, Митрич не стал вставать, а для верности даже голову руками прикрыл. Фи! Какого он обо мне мнения? Я лежачих пенсионеров ногами не бью! А вот Костику мой наезд был не в новинку, поэтому он спокойненько чистил изрядно отросшие ногти веточкой.

– Ну, успокоилась? – поинтересовался он, когда я на минуту замолчала. – Зря на Митрича наехала, мы тебя еле нашли. Ты куда подевалась?

– На Кудыкину гору! Отстала чуть-чуть, а вы смылись. Сволочи!

– Водички принести? – участливо поинтересовался Кот. – А то от тебя уже прикуривать можно.

Я представила себя со стороны и мне вдруг стало смешно. Прямо вижу: волосы дыбом, глаза как у бешеной кошки, физиономия цвета коммунистического знамени и в наряде завсегдатая дурдома. Прям афиша для фильма ужасов.

– Как вы меня нашли?

– На голос шли. Ты так орала, что с ёлок шишки сыпались. Я было решил, что любимого декана охаживаешь, для отвода души, ан нет. На кого ты так душевно оторвалась?

– Представляете, не успела отбиться от стада, подруливает ко мне гражданин, ничего так себе, симпатичный даже. С рогами. И с копытами.

– Чёрт, что ли? – подал голос Кондратий. Он уже перестал косить под эмбрион и обиженно пыхтел, выдирая хвою из бороды.

– Нет, не чёрт. Сатир.

– Врёшь! Откуда у нас сатиры? Это ж тебе не древняя Греция.

– Константин, – преувеличено вежливо начала я, – если я говорю сатир, значит сатир. У нас теперь как в Греции – всё есть. И вообще, не перебивай!

Любопытство взяло верх над природной вредностью и мои спутники изобразили немых.

– Так вот, этот эмигрант предложил свои услуги проводника и повёл меня искать вас. По дороге он переквалифицировался в Андерсена и продекламировал сказку о влюблённом сатире, прекрасной нимфе и её жестоком отце. Представьте себе, что после душещипательного предисловия этот донжуан козерогий вознамерился приударить за мной. Ну я порыва не одобрила и культурно объяснила, что у нас ничего не получится.

– Ага, культурно. Рассказывай! Да я чуть не оглох от твоих децибелов. А уж от содержания речи даже Митрич покраснел!

– Я просила не перебивать! – рявкнула я для порядка. – Это ещё не вся история. Едва я дала отпор нахалу, объявилась его жёнушка! Наверное та самая нимфа, из Греции. Ты бы её видел! Топ-модели отдыхают. Такая вся тоненькая, хрупкая, воздушная. Но с огромной дубиной. Ух и задал же Гешик стрекача! Наверное до сих пор копыта сверкают.

– Кто стрекача задал? – не понял Митрич.

– Я же говорю – Геша. Батюшка у него был того, – я покрутила пальцем у виска, – оригинал на всю голову. Отпрыска Игогентием и обозвал.

– Ну, скажи спасибо его жена на подмогу подоспела. А то сидеть бы тебе за убийство единственного на всю Россию сатира при отягчающих обстоятельствах.

– Очень смешно! Я бы на тебя посмотрела на моём месте, остряк недоучка.

Я показала Костику язык и демонстративно отвернулась.