22.10.2019

– Вы не собираетесь заходить?

За пару минут до начала урока я поздоровалась с несколькими ребятами, которые сидели перед запертой дверью. Открыла кабинет ключом, зашла внутрь. То, что никто в ответ не поздоровался, меня уже не задевало, скорее это стало привычным. Но на этот раз даже заходить в кабинет никто не торопился.

Я доставала свои вещи, готовилась к уроку. Дополнительные занятия проходили после учебного дня, звонки в это время уже не звенели. Посмотрела на часы – мы должны были начать минуту назад. Ученики не двигались с места. К ним подошли остальные ребята и так же молча уселись рядом на пол.

Прошло ещё пять минут. Ситуация не менялась. Меня жутко напрягала эта игра, правил которой никто не объяснил. Оставаться спокойной не получалось: я не понимала смысла забастовки. Вышла с журналом посещаемости и отметила в нём сидящих в коридоре. Спросила, не входит ли в их планы проследовать в класс, но ответа не дождалась. Они упорно меня игнорировали. Я вернулась в пустой кабинет. Много мыслей душило меня в тот момент, но больше вопросов. «Как же надоели эти протесты! Каждый раз обязательно что-то происходит! Что это? Детство в одном мягком месте не даёт покоя? Подростковый максимализм? Неуважение? Почему я на это каждый раз соглашаюсь?! Зачем делаю это? Если им ничего не надо, почему я должна?»

Прошло ещё десять минут, но по ощущениям не меньше часа. Я достала мобильный и набрала номер школы полного дня. Ответила фрау Харт. Я попросила её заглянуть к нам в соседнее здание, чтобы собственными глазами посмотреть на «мотивированный» девятый «А».

Из коридора доносились тихие голоса. Видимо, условия забастовки пересматривались в ускоренном порядке. Услышав возню, я краем глаза заметила, как один из саботажников подошёл к окну. По его возгласу поняла, что он увидел выходящую из жёлтого здания фрау Харт и доложил обстановку остальным анархистам. Пассивное сопротивление спешно меняло дислокацию.

Рассевшись по партам, заговорщики даже достали пеналы и изобразили всеобщую готовность к занятию. Меня жёстко одурачили. Разум искал выход из западни.

– Как хорошо на вас действует приближение фрау Харт. – Я старалась говорить как можно спокойнее.

Дети молчали. В другой ситуации я была бы счастлива такому безмолвию, но теперь отсутствие каких-либо звуков означало только одно – я для них пустое место.

– Наверное, мне следует попросить её вести у вас квалитренинг.

В этот момент я опустила взгляд на первую парту среднего ряда, где развалился Лукас. Всем видом он показывал, насколько ему скучно. Руки положил на столешницу, а голову сверху, скрывая лицо. Услышав мои слова про фрау Харт и предложение поменяться с ней местами, он приподнял одну руку из-под головы. Кисть изначально была сжата в кулак, но теперь средний палец медленно выпрямлялся, явно неся мне послание.

В первый момент я даже не осознала оскорбления. К тому же перед учениками я стояла словно в бронежилете, не разрешая себе проявить эмоции. «Нельзя. Нужно достоять до конца». Помогало умение перенаправить поток мыслей в другое направление, подальше от того, в котором они автоматически бежали. В голове включился анализ невербальной коммуникации.

Некоторые жесты в разных культурах и странах мира можно растолковать по-разному. Например, когда «всё о’кей», большой и указательный палец соединяют в кольцо, а остальные пальцы остаются прямыми. Знак появился ещё в древней Греции и означал согласие, одобрение и даже любовь. Если обратить внимание на форму, созданную этим жестом, то можно увидеть круг – символ совершенства. Неудивительно, что в буддизме и индуизме он означает внутреннюю гармонию. Отсюда и произошло межкультурное значение, символизирующее, что всё «абсолютно правильно» или «идеально». Во многих странах, таких как Россия, Австралия, Великобритания, США и Канада, толкование жеста «о’кей» осталось положительным. Он означает, что всё в порядке. Дайверы используют его, чтобы спросить, всё ли нормально, и им же могут утвердительно ответить. Главное – не спутать с жестом «палец вверх», потому что он означает, что подводник должен всплыть.