Ефремов смотрел на объёмную картину с таким напряжением, что в белках глаз проявились красные прожилки. Планета претерпела ужасную катастрофу. Даже горы рассыпались в песок. Там и тут – холмистые пустыни, светящие многими цветами. Оранжевым, фиолетовым, зелёным, голубым, белым…

Но вот и развалины громадного когда-то города. Ещё узнаваемы останки храма и нескольких особо прочных зданий.

«Звёздный Парус» делает очередной виток, снижая высоту полёта. Развалины ещё одного города. Здесь видны только фундаменты. А вот и городской центр, бывший когда-то цветущим парком. О чём можно судить по сухой чаше водоёма и застывшей кругом неё стеклянной полосе оплавленного песка.

Тут звездолёт завис и, подчинившись команде человека, чьи кости лежат теперь в нескольких десятках метров от виманы, сохранившей запись, опустился между обгорелых стволов деревьев.

Объектив направлен на голографическую скульптуру женщины. Лёгкое зелёное одеяние, волосы ниспадают к ногам оранжевыми локонами. Гармония женской красоты взволновала даже холоднокровного Эрвина.

– Что же здесь произошло? – шёпотом спросил Ефремов, – Какие красивые, совершенные люди! Это не природный катаклизм! Чья-то беспощадная, чуждая рука!..

Нур не дал ему закончить фразу:

– А кто правит на Дахмау, Иван Антонович? Разве не тот же Тёмный Дух, обитатель Мрака? Не тот, кто предложил тебе остаться навечно в придуманном семейном раю? Будешь отрицать?

Ефремов не стал ни отрицать, ни подтверждать:

– Но какова же его сила? Где её пределы? Захватить виману Земли – это я могу представить. Но тот громаднейший спиралодиск! Ведь он, скорее всего, представляет иную галактику. Захватить галактолёт – для этого требуется мощнейшая технология.

Нур взглянул на Эрвина. Мыслесвязь с ним сохранялась сама собой, без инициативы Нура. Фаэт вспомнил Облако Оорта. Нур воспринял образы из его памяти и поделился ими:

– На дальних подступах к Солнечной Системе атакован и развален на обломки галактолёт, превосходящий обнаруженный нами здесь, на несколько порядков. Размером с приличную планету. Равновесие между Светом и Тьмой колеблется, но сохраняется.

– Вот он! – воскликнул Ефремов, указывая правой рукой на тень рядом с голографическим изображением женщины уничтоженного мира Веги, – Тот самый, Нур!

Носителя тени камера не зафиксировала, лучи фиолетового светила проходили сквозь него не отражаясь. Но преломленная тень ясно говорит – по праху погибшей цивилизации прогуливается Крест.

Видео-экскурсия к Веге ударила по эмоциям. Решили отдохнуть, прежде чем определить ход дальнейших действий. То есть – переход в Ананду и работа с саркофагом. Ефремов, пытаясь освободиться от магии фильма, поинтересовался нарочито равнодушным тоном:

– Откуда «Звёздный Парус» черпает энергию? Ведь он тут многие тысячи лет. Неужели от Железной звезды?

Эрвин отвечал после недолгой паузы:

– Планета переполнена энергией. На вимане есть накопители. Ёмкости обновляются во время ураганов. Так легче пополнять… Деструкция коснулась только некоторых янтр. И по нашей вине. Те фаэты… И люди-земляне – они умели строить.

Нет уже в словах яркого оттенка превосходства или желания посмеяться над землянами.

Ефремов определил эти часы как «самое глухое время – «час быка» – власти злых духов и чёрного злого шаманства».

В Час Быка в сновидение Нура явился отшельник Сетх из Гайяны. Стоял он рядом, но голос его доносился издали. Словно эхо из иного мира наполнило каюту.

– «Ваша система не является системой реальности, сформированной более интенсивной концентрацией энергии. Просто это система, на которую вы настроены, и неотъемлемой частью которой вы являетесь. Именно по этой простой причине вы её и воспринимаете».