Под словом «хрень» в данном случае Эдик подразумевает «Go-Pro», ее он и закрепляет специальными ремнями себе на лоб.

– Ну что, вперед?

Далее идут несколько долгих клипов, соединенных в один видеофайл. Суть изображения практически не меняется: разные живописные лесные и горные ландшафты сменяют друг друга. Эд изредка дает комментарии.

– А вон там речка… Птицы всякие. Эх, жаль, не разбираюсь я в них, но точно не воробьи… Смотри, смотри шишек столько! … О-о-о, след! Наверное, олень или даже кабан! … Кака̀хи, какахи! … Природа, мать! … Ух ты-ы-ы! … Это, по ходу, ручей прямо из камня начинается! … Так, а теперь и о хищниках позаботимся, что б знали, кто в лесу главный босс!

С этими словами Эд несколько раз мочится на разные деревья, стараясь часто не опускать камеру вниз.

– Они метят территорию, и я так сделаю, – Эд ухмыляется, – тут суть в том, кто выше струю пустит. Волки, если, конечно, ночью выли именно они, а не какие-то утырки, думают вот как, – рассуждает вслух Эд, писая на очередную сосну, – Чем выше струя, тем больше соперник, а, значит, с таким и связываться не стоит. Побегают, побегают, да и свалят нафиг в другой лес.

Эд небрежно стряхивает, застегивает ширинку и продолжает путь сквозь чащобы бурелома.

Очередной размеренно-спокойный клип меняется рванью панического бегства. Слышно, как Эдик тяжело и страшно дышит, пытаясь справиться с сильным испугом. Что случилось, когда камера оставалась выключенной – не известно, но сейчас он отчаянно бежит от чего-то или кого-то, не разбирая дороги. Спотыкается, падает, вновь бежит, опять спотыкается.