Это случилось, когда мы пили кофе с круассанами, представляя себя в Париже. По пятницам мы сервировали завтраки, как если бы жили в какой-нибудь другой стране. Нам нравилась эта мини-игра просто потому, что она добавляла разнообразия в наш достаточно размеренный распорядок жизни. Я чуть не свалилась со стула, когда услышала эту фразу из уст Инги.

– Я так понимаю, Итан пробил брешь в танковой броне жизненной позиции Инги Шнитке? – резюмировала я, с любопытством наблюдая за подругой.

Та лишь состроила равнодушную гримасу.

– Ну, он мне нравится, – она мотнула головой, словно удивляясь собственному признанию.

– И что же ты разглядела в нем такого, чего не встречала в других парнях? – мне было правда интересно, что нашла Инга в Итане, который, по её словам, плёлся где-то в последних рядах в списке «красивости». Какими особыми талантами он обладал? Что заставило убежденную холостячку столь быстро изменить своему жизненному кредо?

Инга обмакнула круассан в чашку с кофе, на её губах заиграла мечтательная улыбка, и едва уловимое смущённое выражение мелькнуло на лице. И именно это привело меня в замешательство, а не слова:

– Не уверена, что тебе понравится то, что я скажу.

Я замерла, внимательно изучая подругу, и обомлела, когда щеки Инги слегка порозовели, а губы чувственно приоткрылись. Синие глаза потемнели, как море перед штормом.

– Подожди, – проговорила я, не веря собственной догадке, которая ну никак не укладывалась в моей голове. – Инга, не пойми меня неправильно, но… это из-за секса, что ли?

Инга сдержанно рассмеялась, подалась вперёд и накрыла мою руку своей ладонью.

– Конечно, нет. Не только. Но секс с ним… – она осеклась, поглядывая на меня с сомнением. – Я даже не знаю, интересно ли тебе говорить на эту тему.

В моей груди все перевернулось, когда до меня дошел скрытый смысл её слов. Получается, моя подруга считала меня ханжой или, того хуже, фригидной тёткой, равнодушной к сексу? Я мысленно окинула взглядом историю нашего знакомства и пришла к неутешительному выводу.

Все это время я была одинока, то есть разведена. У меня не было любовника. Я никогда не упоминала о своей сексуальной жизни, как если бы её не существовало вовсе. Что в некотором роде являлось правдой. Я вспомнила, что последний раз занималась «примирительным» сексом с Леоном в его день рождения, и подсчитала, что с тех пор прошло три года, пять месяцев, три недели и пять дней. Осознание самого факта, облачённого в столь любопытную цифру, шокировало меня до такой степени, что по щеке побежала непрошенная слеза.

– Ты считаешь, что меня вообще не интересует секс? – прошептала я и часто заморгала.

– Сама не знаю, – Инга задумчиво покачала головой. – Мы никогда не обсуждали эту тему. Да, ты пишешь, в том числе и о сексе. В «До и после» есть две совершенно фантастические сцены, наделавшие много шума, и они были написаны тобой… Но за все время, что мы знакомы, а это достаточное количество лет, ты ни разу не упомянула, что у тебя кто-то есть. И это… – она неуверенно пожала плечами и хмыкнула. – Это наводит на разные мысли.

Мне стало неудобно не то что перед Ингой, а даже перед самой собой, когда я вдруг осознала неприглядную истину. На протяжении почти четырех лет, а возможно, и больше, если приплюсовать последние годы замужества, когда секса в нашей жизни практически не стало, я добровольно заживо похоронила себя и своё тело. А после развода начала избегать не только мужчин, но и живого человеческого общения, предпочитая его виртуальному.

Я готова была признаться в этом себе, но сказать Инге казалось мне чем-то постыдным, как если бы я покаялась в блудных грехах. Хотя, возможно, с точки зрения любого эмоционально и физически здорового человека так оно и было. Поэтому я предпочла отделаться очередной полуправдой.