Их делянка была у леса, рядом с делянкой Агафьи.

– Гляди-ка, Дуня, Николка косит. Совсем как отец.

Увидев Евдокию с отцом, Николка схватил свою шапку и подбежал к ним.

– Смотрите, дядь Перфилий, я вон горсть малины нашел, скоро еще поспеет. Как раз рядом с нашими делянками малинник! Будешь, Евдокия? – протянул он девочке шапку. На лугах пахло сеном, и этот запах смешивался со сладким запахом лесной малины.

Дуня покачала головой и отвернулась. После всего, что произошло, Николка был для нее лишь напоминанием о ее одиночестве, о преждевременном отъезде Мари.

Перфилий поблагодарил Николая, угостился ягодами и попрощался с мальчиком, который поспешил вернуться к косьбе.

Много раз тем летом и следующим встречала Николая Евдокия – то на лаве, когда белье в Сереже[4] полоскала, то на лугах, – но всегда отворачивалась и делала вид, что его не видит.

В гостиной шли оживленные приготовления к постановке, которая должна была состояться на следующей неделе. Ставили «Бесприданницу». Около месяца все, кто был тем летом в Н-ском и в соседних Прутово и Аннино, готовились к спектаклю: репетировали, учили свои роли, искали подходящие костюмы. Даже у горничной Глаши была своя задача – убирать и ставить реквизит во время представления. На языке театралов это называлось «монтировка».

Режиссировала старшая сестра Елены Алексеевны, Екатерина Алексеевна Рытова, любившая приезжать летом погостить в Н-ское. Некогда Екатерина Алексеевна была актрисой Малого театра, а потому о репетициях знала не понаслышке. Была она всегда в курсе и самых модных постановок, и самых удачных. Тем летом именно она привезла в Н-ское «мхатовскую» новинку – пьесу «Потоп» Ю.-Х. Бергера, но ставить его не решилась, а предложила играть известную всем «Бесприданницу». Буквально с порога Екатерина Алексеевна заявила, что Катерина, ее любимица, названная в честь своей тети-крестной, непременно должна играть Ларису Огудалову. Своенравной Катерине, однако, эта идея не понравилась, потому что, как она говорила, роль эта неудачная, ведь судьба героини совсем не счастливая. «Любят у нас, – рассуждала она, – трагедии. Когда-нибудь в моде будут произведения с хорошим концом». Крестной же, чтобы не обидеть, пояснила, что ей, замужней даме, не пристало играть девушку на выданье. За Виктора Катерина вышла спустя полгода после разрыва помолвки с Георгием. Он был завидным женихом, полностью устроившим ее в качестве достойной для себя партии: безупречные манеры, огромное состояние, высокое положение в обществе – его отец приходился кузеном великому князю Сергею Александровичу.

Так роль Ларисы досталась Мари.

Мари принялась читать и перечитывать пьесу. Каждый день в послеобеденное время, когда все в доме отдыхали в своих комнатах, девушку можно было застать на скамейке в тени старого дуба, ее любимом укромном месте, с томиком в руках.

Так, одним прекрасным июньским днем, она снова устроилась под дубом для того, чтобы перечитать отрывки из пьесы и выучить свой монолог. Было очень душно. Облака сбегались, чтобы водить свой хоровод прямо над дубом, и свежий ветерок гнал их то в одну, то в другую сторону. Они темнели, и было ясно, что вот-вот пойдет дождь. Мари понаблюдала за облаками и принялась читать дальше. Дождь уже шел, падая крупными каплями на сад, дом, деревья, еще такие свежие, июньские. Благоухание роз и липового цвета с началом дождя стало еще более ощутимым. Мари не оторвалась от своего чтения, напротив, под старым дубом ей было так уютно, что она полностью, всем своим естеством, погрузилась в чтение, попеременно то вставая, то садясь, встревоженная тем или иным чувством, для того, чтобы порепетировать свою роль.