Прошли годы, Злой Волшебник бежал, многое изменилось, двери не раз меняли своё место, на смену Стражам приходили их дети, неизменным Стражем оставалась лишь Заколдованная Волшебница.

Теперь и твоя очередь настала. Помни, дочь моя, Стражи должны всегда нести службу, потому что Зло может вернутся в любой момент.

– Видали? Это пробабка моя написала! – с гордостью произнесла Болотная.

– Так вы Страж? – вскрикнул Питер, – мне про Стражей мама в детстве читала, я думал, вы выдумка.

– Мы не выдумка, – сердито сказала Болотная.

– А вы кто из этих семи, Заколдованная Волшебница, да?

– Питер, ты чего? Фамилию на табличке видел? – пропищал Николас.

– Значит, болото охраняете, – разочарованно проговорил Питер.

– Охраняю! – сварливо прошипела Болотная, – и видно пришло время Стражей, явился, не запылился красавец наш.

Трюфлы посмотрели на Ваню.

– Да не он, а Волшебник Злой, в Москве уже дня два околачивается, чтоб ему пусто было. Сеет тут грусть и тоску, любовь забирает и радость.

– Понятно, почему у меня уже два дня такое настроение ужасное, а я думал, переутомился, – прошептал Ваня.

– Нет, это от него и грусть, и тоска, и погода ужасная.

– Это он двери заколдовал, как думаете? – спросил Николас.

– Он, конечно, больше некому, только не двери, а ключи ваши и коридоры, двери под нашей надежной защитой находятся.

– А зачем он вообще в Москву приперся? – сердито спросил Питер.

– Дело у него тут большое, важное!

– Какое?

– Он когда в силе – то был четыреста лет назад влюбился-я-я до смерти в первую московскую красавицу, притворился простым человеком, добрым да хорошим, да и давай перед ней хвостом мести, – мол выходи за меня, дева, не пожалеешь.

– А она? – с тревогой спросил Ваня.

– А что она? Непростой она красавицей оказалась, – Болотная хрипло рассмеялась.

– А кем же? – хором спросили трюфлы, которые ловили каждое слово.

– Волшебницей, да сильной, она живо его раскусила и прямо так в лицо и сказала: «Не пойду я за тебя, злодея, хоть ты тресни!»

– Прямо так и сказала? – прошептал Ваня.

– Ну, почти.

– Значит, не вышла за него, а что потом?

– А что потом в таких случаях бывает, заколдовал он её, ирод, да не просто, а двойное заклятие наложил.

– Как это?

– В лягушку превратил, и…

– В лягушку? Так это Лягушка – Царевна? Василиса что ли? – закричали наперебой трюфлы.

– Василиса, Василиса.

– Так там же все хорошо закончилось, её же Иван – царевич расколдовал, – вмешался Ваня.

– Неа, – грустно сказала Кикимора.

– Как же так, а в сказке…

– Сказку решили не портить плохим концом, чтобы ребятишек не расстраивать, а было так – поймала она стрелу, в дом царский попала, задания все выполнила, как их Царь хотел, а как на бал приехала, как увидел её Иван, пропал совсем, сжег кожу лягушачью, чтобы, значит, она навсегда такой осталась.

– Ну, да, а она оборотилась горлицей, и в тридевятое царство, – перебил сведущий Питер.

– Не совсем так, условия расколдовывания были выполнены не полностью, и от этого сработало второе заклятье.

– Какое второе?

– А кто же его знает, известно только, что превратилась она в того, кого никто и никогда расколдовывать не захочет.

– Вот значит как, эта заколдованная Василиса теперь охраняет дверь трюфлов?

– Совершенно верно, но сроки колдовства на исходе, если её в ближайшую неделю не поцелуют с любовью, всё, заберет её Злой Волшебник навсегда, и никто уже никогда ей не поможет, а дверь её без охраны останется, – грустно закончила Болотная.

Ваня тяжело вздохнул, а трюфлы хором заревели у себя в коляске.

– Что же делать?

– Что, что? Василису выручать и трюфлам помогать, сроку у вас неделя.