Словно угадав его мысли, Вадим заметил:

– Ирина имела доступ к секретной документации, все отчеты, докладные, протоколы, приказы ей приходилось печатать на машинке.

– Ты хочешь сказать, что для кого-то она оказалась несговорчивой, и ее решили убрать?      Вадим кивнул.

– Она всегда добросовестно выполняла свои служебные обязанности, никогда не подозревалась в утечке секретной информации, – согласился В Жан. – Даже могу допустить, что кому-то потребовалось иметь вместо Ирины

более сговорчивую секретаршу-помощницу. Но тут что-то не стыкуется. Если принять во внимание эту версию, то не мог же Маркин поставить крест на расследовании. Ведь это прежде всего в его интересах защищать преданных служебному долгу людей.

Вадим задумчиво посмотрел на Жана и натянуто улыбнулся. Он не раз порывался бросить работу в управлении, так как за полтора года службы в нем успел невзлюбить шефа за его беспардонность, спесивость и тщеславие. В то же время он был благодарен судьбе, связавшей его с Жаном.

Они уважали друг друга, несмотря на резкое отличие между собой. Впрочем, в самой их несхожести было нечто, далавшее их неразлучными. На-сколько Вадим был медлительным, внешне инфантильным, даже меланхоличным, настолько Жан был натурой взрывной, стремительной, подвижной. Оба они как бы дополняли друг друга. Сухой, жилистый, среднего роста, Вадим подкупал своей бесхитростностью, открытостью и эксцентричностью, проявлявшейся во' многом. Если Жан больше увлекался Детективной литературой, то Базалов, историк по образованию, был помешав на мистике: он готов часами говорить о духовных возможностях человека и отстаивать свои взгляды, погружаясь в бездну вселенских тайн. Другое его хобби – коллекционирование старинных монет, в которых, по его глубокому убеждению, следы и запахи эпох.

– Ты веришь в порядочность Маркина? – озадаченно спросил Вадим Лично я – нет. И если бы не наша с тобой дружба, я бы ни на минуту здесь не задерживался.

Жан с благодарностью посмотрел на своего помощника, глаза его потеплели.

В этот момент дверь отворилась, и в кабинет вошел тощий человек ниже среднего роста с худым костлявым лицом и глубоко посаженными серыми глазами. Это и был начальник следственного управления областной прокуратуры Сергей Георгиевич Маркин.

– Вадим тебе передал мое решение? – спросил шеф.

Жан раздавил сигарету в пепельнице и закурил следующую.

– Да, но почему? Готов с кем угодно биться об заклад, что это была насильственная смерть.

– Но кому нужна ее погибель? – хмыкнул шеф.

– Это и следовало выяснить, а не отфутболивать дело в другие руки. Свидетелем номер один мог стать антиквар. Правда, он не столь откровенен, но его можно расколоть. И тогда безусловно прояснится многое.

Маркин нахмурился и покачал головой.

– Почему безусловно? Откуда такая уверенность?

– Ирина в тот роковой для себя час шла по середине тротуара, и оба свидетеля подтверждают, что машина с потушенными фарами, шедшая сзади, неожиданно подпрыгнула от соприкосновения с бордюрным камнем и, наехав на девушку, резко прибавила скорость и скрылась из виду. Потом при свете витрины антикварного магазина они увидели жертву: она лежала в луже крови лицом вниз, раскинув руки. Этот и другие факты невольно подтверждают мысль о преднамеренном убийстве Ирины.

– Но эксперты определили, что это обычное дорожное происшествие, а оно в компетенции гаишников, – безмятежно заметил Маркин. – Они настаивали передать им дело, что я и сделал. И я, между прочим, считаю, что это несчастный случай.

Жан выдохнул клуб дыма, глядя на начальника.

– Повторяю, все говорит за то, что это не несчастный случай. Ее умышленно задавили, а орудием убийства выбрали микроавтобус. При чем тут автоинспекция? Два дня моей работы брошены коту под хвост.