– Хорошо, отец, – пообещала она.

Каждый раз, возвращаясь из города, откуда везла домой всякую всячину, необходимую в быту, Кассандра рассказывала отцу новости; теперь ему требовались сведения, сообщаемые в местных газетах. Раз отцу надо, значит она будет исполнять его желания, как это делала всегда. Зато своим свободным временем она распоряжалась так, как душа велела.

– А теперь… Теперь можешь вернуться в постель и досматривать свой чудесный сон, – Колымей по-отечески нежно улыбнулся и покинул комнату-

Он поднялся к себе, запер за собой дверь, устало опустился в кресло, скрестив руки на груди. День, к которому он готовил себя двенадцать лет, запершись в развалинах старого храма, наступал. День вещий, пророческий. В уме прокручивал все свои расчеты. Никаких ошибок быть не должно!

Он зажмурился, сосредоточившись на чем-то своем, тайном, потер ладонями по груди. Потом сидел долго, не шелохнувшись, пока не явилось к нему отражение. Он медленно разжал уставшие веки и прошептал:

– Кто ты?

– Колымей, – ответило отражение.

Он сосредоточенно разглядывал своего двойника. Сон? Мираж? Наваждение? Нет, он в полном здравии и видение явилось к нему наяву. Там, за окнами, все те же гиблые болота с Тёмными, тяжелыми водами. Только почему-то дрожат руки и озноб ломит поясницу; Пока он не достиг цели своих поисков, не раз пересекая посредством самогипноза границы времени и пространства, вкушая радость и горечь мгновений.

– Скажи, на верном ли я пути? – снова обратился к своему отражению.

Он терпеливо ждал ответа, продолжая разглядывать двойника. Дрожь унялась, но по-прежнему знобило. Мозг горел, мысли путались… Внезапно неведомая грозная магнетическая сила притянула его к себе, и он очутился в вечной мгле, где лишь ледяной холодностью сверкали звезды. И тут Колымей услышал властный голос, звучал он громко и отчетливо, по сравнению с ним человеческая речь могла показаться легким бормотанием.

– Ты достиг совершенства, прикоснувшись к Абсолюту, но ничего не мог дать человечеству взамен. Твои усилия оказались пустыми, потому что Дьявол погоняет мир с кнутом в руке и преуспевает в этом с необыкновенным искусством.

Да, я принял обет отшельника, но я не верю тебе, надменному двойнику. Земля еще узнает обо мне! Да, я не в силах управлять человеческим разумом, но я могу найти в тайниках своего мозга Абсолютную Идею и подарить ее планетянам. И если их разум не затмили безнадежно дьявольские силы, они подхватят ее и сами разберутся…

Колымей простер руки вперед и встретил пустоту. Отражение пропало.

Он поднялся с кресла, подошел к открытому окну. То здесь, то там вставали над тяжелыми стоялыми водами призрачные облака пара, словно сотканные из света и мрака. Они колыхались, плясали и рассыпались искрами в сыром воздухе.

Сделав несколько шагов, Колымей очутился у ничем не заставленной стены. Рука легла на выступ, нащупала вырезанные на нем знаки. Это был ключ – стена распахнулась, он вошел в смежную комнату, где предавался тайным занятиям. Остановился около подзорной трубы, окулярами направленной в небо. Всегда разглядывая звезды, его волновала одна и та же мысль: какая там жизнь? Он не сомневался, что земляне – безумцы, сами того не ведая, приближают планету к катастрофе. А как у них? Вот вопрос, волновавший его всю сознательную жизнь. И тайная мысль – постичь непостижимое – стала основой его пребывания в добровольном заточении на развалинах.

Колымей пошарил в ящиках стола, заваленного папками, книгами, чертежами, нашел нужную бумагу. Она была испещрена многочисленными цифрами, стереометрическими фигурами, астрономическими знаками, символами, а сверху – имя и дата рождения человека, который когда-то был дорог ему, но потом проклят навсегда. Он еще раз изучил просчитанный гороскоп. Все сходится. Теперь надо подготовить к сеансу Игната и Полину. Особенно Полину.