– Как же так? Что ты будешь делать?!

– У тебя все в порядке с памятью? Ты не забыла, где я всегда хотела работать? Уж точно не на заводе. Я способна на большее, чем ткать идиотские коврики. Я наймусь, наконец, в прислуги, в богатый дом и уйду от вас. Вы сами будете жить в своей убогой конуре, с кучей детей, которых, я уверенна, потом прибавится. Мне надоело спать на тесном топчане вместе с тобой, надоело носить только серые платья и стоптанные башмаки, надоело нянчиться с братьями и уж точно, я не хочу через пару лет быть сосватанной за такого же тупого бугая, как твой Володя. Имею я право на свои собственные мысли и желания, а не навязанные отцом? Если я умнее, способнее и красивее вас, зачем влачить то же убогое существование? Мало ли, что думает отец? Если хочет, пусть отречется от меня. Но я не повторю судьбы мамы и тебе не советую. Неужели, ты не можешь быть потверже? Тебе себя не жаль?

– Ты никогда так не говорила… боже мой, и ты все время жила ненавидя нас?! За что?!

– Ты никогда ничего не поймешь. Мне кажется, ты боишься жизни. А раз так, то зачем тебе вообще жить? – осклабилась Саша, сверкая глазами.

– Господь с тобой! – перекрестилась Надя. – Да, здорова ли ты?

– Я здоровее вас всех. В том числе и на голову. Что ты от меня хочешь? Я уже все тебе объяснила. Теперь для меня начнется другая жизнь.

– Куда ты?

– На рынок.

– Зачем?

– Мне нужна приличная одежда, а это платье я отдам тебе. В утешение.

– А деньги?

– Неужели ты думала, что я все отдавала этим горе-фанатикам? Для чего? Для их собраний? Одними идеями сыт не будешь, – и Саша, пристукнув каблучками, зашагала прочь от сестры, нагловато задрав голову и качая бедрами.

Купив себе все, что она хотела, Саша, кокетливо улыбаясь, вошла в уже знакомую кондитерскую.

– Ну, привет, юноша! – засмеялась она, специально вскидывая голову, чтобы маленькие сережки в ушах мило подскакивали.

– Сашенька! – расплылся в улыбке молодой человек.

– Будьте любезны, мне вон то пирожное.

– Моя принцесса! Я уже и не надеялся вас увидеть.

– Отчего же?

– Мне казалось, вы обиделись на меня.

– Не помню такого.

– Вот и славненько. Тем не менее, я из кожи вон вылез, но исправил свою оплошность.

– Вы это о чем?

– Помнится, вы желали найти работу.

– Конечно! – Саша моментально забыла о пирожном.

– Так вот… как раз вчера напротив этого магазина, вон в той лавочке, там, где хлеб, освободилось место. Хозяин ищет молодую барышню, чистоплотную, привлекательную и умеющую хорошо считать. Я подумал, что это вы и порекомендовал вас. Только, не зная, где вас искать, и придете ли вы еще, я попросил его немного подождать. Он согласен. Так что, теперь решение за вами.

– Ну, разумеется, да! Тут и думать нечего! А какие условия он предлагает?

– Пусть он объяснит. Идите туда. Его зовут Еремей. Так и скажете, что вы от Гриши. Кстати, это мое имя.

В лавке вкусно пахло свежим хлебом. Саша никогда еще не ела только что приготовленный хлеб. Мать пекла его по утрам, когда все уже уходили на работу, а к вечеру он успевал немного зачерстветь. Она подумала, что будет тут работать, во что бы то ни стало, хотя бы, пока не наестся досыта всех булочек и кренделей.

– Считать умеете? – приступил к расспросам хозяин лавки, оценивающе оглядывая Сашу.

– Естественно. И читать и писать тоже, – отвечала девушка, сознавая свое превосходство в этом деле перед многими другими девицами ее возраста и сословия. Тягу к приобретению знаний она обнаружила в себе еще в детстве, когда упросила отца позволять ей время от времени ходить обучаться грамоте к одной из соседок, в прошлом гувернантки, но испортившей репутацию пьянством и связью с бунтарями. Женщина жила на той же улице и в паузах между очередными запоями, возилась, забавы ради, с маленькими девочками, обучая их читать, писать, считать и хаотично рассказывая обо всем подряд, мешая историю с биологией, географией и точными науками. В результате Саша с Надей знали много всего, но лишь в общих чертах, зато грамотность была еще одной их отличительной чертой среди всего бедного и сомнительного общества, в котором приходилось жить сестрам Молотовым. С мальчиками же в семье дело обстояло гораздо лучше: Андрей позволял им посещать школу. Михаил и Дмитрий получали свое образование в официальном заведении, чего отец семейства посчитал излишним для девочек, так как полагал, что место женщины в любом случае на кухне.