– Ай, отстаньте! Век бы вас не видеть!

Тем временем Наталья и Надя, подойдя к дому Боташовых, наткнулись на запертую дверь. Ставни также были наглухо затворены, и ничто не указывало на присутствие там кого-то живого. Это было странно, у женщин подкашивались ноги.

– Может, еще не проснулись? Может, папа с Мишей вчера напились, обо всем забыли и остались у них ночевать? – понадеялась Надя. – Ну, конечно, мама, они наверняка спорили часы напролет о свадьбе, ведь осталась всего неделя. Вот и не заметили, как время пробежало.

– Ах, твоими бы устами, дочка… – плакала несчастная женщина. – Таня! – крикнула она, прорезав рассветную тишину. – Тань!

– Татьяна Даниловна! Володя! Николай Гаврилович! – помогала ей дочь своим слабоватым от природы голосом.

Никто не откликался на их отчаянный зов. Они кричали и кричали, цепляясь за малейшую надежду, но тщетно. Наталья вконец извелась и повалилась на бордюр, возле калитки.

Вдруг заскрипела дверь соседнего домика и на крыльцо вышла пожилая женщина.

– Степановна! – кинулась к ней Наталья.

– Ах, дочка! – всхлипнула старушка. – Ты бы не голосила впустую. Нету там никого. Их вчера еще вечером всех до одного уволокли. Облава была. Кто-то донес, видать. Сейчас они в комиссариате сидят, говорят, суд будет.

Саша пила чай на кухне, продолжая планировать свое ближайшее время, и ничуть не обращая внимания на братьев, что уже изошлись в криках и просьбах их накормить, когда двое мужчин и Надя внесли во двор бессознательную Наталью.

Девушка возликовала, едва бросив взгляд на мать и сестру, не сомневаясь уже ни в чем.

– Где они?! – кинулась она со ступенек, изображая тревогу.

Через пару часов все прояснилось. Когда женщины втроем пришли в комиссариат, им изложили все подробности произошедшие вчера.

– Собрание носило явно выраженную бунтарскую наклонность, звучали призывы, крики, лозунги. Когда дом окружили, несколько человек пытались сбежать через задний двор, и были ранены. Ваш муж является одним из организаторов, мы давно это предполагали и теперь доказательства налицо. Он понесет заслуженное наказание, сударыня, – протараторил Ярофеев с таким видом, будто делает одолжение.

Наталья и Надя принялись умолять его о свидании с задержанными, но комиссар был непреклонен:

– Никаких свиданий до суда. Там увидим.

– А когда же суд?

– Скоро, надо полагать. На той неделе.

– А Боташовы… тоже…

– Тоже. Вся семья бунтарей. Даже женщина!

– Таня?! Как же так?!

– Татьяна Боташова кричала наравне с остальными мужчинами, известные вам, должно быть, лозунги.

– Нет…

– Увы.

– Так значит, свадьбы не будет? – вмешалась, молчавшая до сей поры Саша.

– Какой такой свадьбы? – нахмурился комиссар.

– Володя Боташов… мой жених, – Надя потупила взор.

– О, мадемуазель! Вы, может, и выйдете замуж за этого юношу, но не скоро. Могу вас заверить.

«Конфеты сегодня будут с коньячком!» – Саша победно вскинула голову и сжала кулачки в карманах платья.

Сбегая по лестнице комиссариата, ей казалось, что она летит, что за спиной выросли крылья, которые отныне унесут ее от всех прежних бед в совершенно другую жизнь, где она забудет все, что было раньше и никогда больше не увидит тех, кто заставлял ее страдать.

– Идите на работу, девочки. Вы и так уже сильно опоздали. Попросите расчет за папу и Мишу, нам понадобятся эти деньги. И сами объясните все так, чтобы вас не уволили. Теперь не знаю, как мы заживем.

– Пошли, – Надя обняла сестру за плечи и чуть повисла на ней, убитая горем.

– Успокойся! – буркнула Саша. – Иди сама. И попроси расчет за меня тоже. Ноги моей больше не будет в этом заведении!