). В этой идеократической похлебке «варились» и правовые, и исторические «куски» (и другие). В определенном отношении она напоминала древнерусскую легитимность в «правде» (от митрополита Илариона, «Русской правды» и т.п.). Спецификой советской легитимности было и то, что по исторической линии она «уходила» в мировую историю, прочитанную как борьба классов, которая, в свою очередь, трактовалась как борьба «добра» со «злом». Из этого следовало, что государство СССР не ограничено собственно русской историей и обладает всемирным (универсалистским) характером10. Поэтому не может быть связано и заключено в конкретно-исторические территориальные границы (мы знаем, ленинцы зафиксировали это в Конституции 1924 г.). Одновременно такая интенция «предполагала» и оправдывала советский экспансионизм, впоследствии выродившийся в специфический империализм. Этот последний пришел на смену «земшарно»-интернационально-коминтерневскому экспансионизму, когда большевик-черносотенец Сталин с целью укрепления своего режима полез за легитимностью в русскую историю. Полез по-мародерски, затоптав одно, фальсифицировав другое, установив монополию на эксплуатацию третьего… Нет, он не отказался от классически-большевистской идеократической легитимности, была «лишь» проведена определенная «смена вех».

Коммунистический же миф, повторим, был невероятно гибким и адекватным (при этом и жестко-догматичным; это – не противоречие или кажущееся противоречие; это – органическое качество, поскольку, как известно, для большевиков морально то, что служит их интересам; мораль есть категория полезности; вдогонку скажу: ох как не случайно поздний большевизм выродился в режим и ментальность потребительства, т.е. пользы для себя; действительно, «романтика» и универсалистский замах ушли, приказали долго жить, осталось: «обогащайтесь» – ведь жизнь дана один раз; вот чем закончилось, во что выродилось мировое притязание и гордыня суровых и храбрых безбожников; Владимир Ильич, Лев Давыдович, Николай Иванович, – вы, из заслуженной вами адской области, видите тех, кто пришел вам на смену? А Вы, Иосиф Виссарионович, довольны нами? Мы, мне кажется, все-таки достойны вашего коллективного одобрения, поскольку пользуемся всеми теми возможностями (материальными, идеологическими, политтехнологическими), что вы создали для нас; и не порицайте за наше беспощадное и легкомысленное потребительство, ведь если Бога нет (а Его же нет?), как и семьи, и частной собственности, и права, и национальных предрассудков, и «искусства ради искусства» и прочих «мелочей», то – все позволено; замечу: ваша «дьяволиада» и гениальна, и долгоиграюща; другие, эссенциально близкие вам, но безрассудно оставившие среди своих реквизитов «Gott mit uns», давно уже сошли с дистанции, или, как Вы, Лев Давыдович, изволили выразиться: «оказались на свалке истории»).

Тем не менее, когда этот мир в 80-е годы ХХ в. обветшал, его по-бедность померкла, эффективность как-то истончилась и он все более-более напоминал «осетрину» не первой свежести и когда – одновременно – русский Дубчек11 попытался придать ему «ускорение», оздоровить «гласностью» и даже модернизировать через «перестройку», он не выдержал, сдулся, лопнул и, воспользуюсь метафорой остроумца № 2 нашей эпохи (безусловно, № 1 – почивший в Бозе Виктор Степанович), национального лидера и самодержавного премьера (определение И.И. Глебовой), повис на ветвях деревьев как использованный презерватив (надеюсь, этот плеоназм не оскорбит взыскательного вкуса читателей «Трудов…», к тому же цитирование августейшей особы, пусть и косвенное, свидетельствует о верноподданности автора и его чуткости к начальническому слову, а это есть индульгенция за совершенные грехи а ля советик).