Огляделась Кида и замолчала. Спят все. Положили головки ей на колени и засопели. Видно, во сне досмотрят, что там с яичками дальше было.

Поглядела на Велу. Та занята, даже сказку не пришла послушать, городит какую-то городушку для козлят. Ветки, палки натащила, что-то соображает. Хотела встать – ей помочь, да жалко детей тревожить. Пусть поспят.

За хозяйскими хлопотами отвлеклась, а теперь, когда переделала всё самое срочное и чуть посидела в тишине, не сразу сообразила, что за печаль тяжелит сердце. Вспомнила. Лок с Гёрой.

Ну куда они пошли?

Вечером вернулись женщины, нагруженные дарами природы, чуть позже уставшие мужчины спустились с обрыва. А ребят всё не было.

Вот Кида и поведала тревожную новость.

Накинулись все на Мотку, стали допытываться, что да как. Да Мотка своё самое вкусное догадалась с ребятами обсудить, а куда они пошли – об этом не сообразила.

Так в тревоге и легли.

Ребят всё не было. И утром они не вернулись.

– Надо идти…

Невыспавшиеся и хмурые соплеменники еле дождались утра. Тревога за Лока и Гёру выгнала из более-менее согретого шалаша в прохладное, только что зародившееся, утро.

И пока Саха гремела горшками, все уселись на свои, уже привычные места, и выжидательно смотрели на главного, что он скажет. Сказал.

– Искать что ли? – не поняла бабка. Никто не понял, куда идти.

– Что ты! Искать! Мир большой. Во все стороны не пойдёшь. А я, так же, как и Кида, думаю, что они пошли в то племя, откуда нити и кругляш стянули. Больше в голову ничего не приходит. Вот туда нам и надо идти.

– А как же мы пойдём?

– Обдумал я всё. Теперь послушайте и рассудите. Надо идти с дружбой. Предложить нам особо нечего. Но добрыми соседями можем стать. Пока… А там видно будет. Но и пользу какую-никакую принести можем. Предупредим о бешенных собаках. Пусть знают. Ну и, главное, про ребят разведаем.

– Может, подарок какой отнести? – ляпнула бабка, не подумав.

Ну какой подарок? Мысленно осмотрели себя и своё хозяйство… Да уж! Но постепенно взгляды всех остановились на блестящих, почти шикарных, шкурах старейшины. Как ему удалось сохранить свою одежду в таком виде – вопрос. Но ничего лучшего у них не было.

Старейшина уловил взгляды, может, даже прочитал в них не очень ясные и не совсем осознанные мысли и провел ладонью по меховой накидке. Блестящая шерсть отразила оранжевый занимающийся восход.

– Найдётся у нас что-нибудь ещё? Мне надеть? – спросил несколько неуверенно старейшина.

– Ну так найдём что-нибудь. Кто из нас останется дома, может и в чём зря посидеть, – так же неуверенно подал идею дед.

– Да! – встрепенулась бабка, – а кто пойдёт?

– Пойдёт… Я, Рача и Санк. Не решил насчёт женщин. Как вы думаете?

Задумались.

– Оно смотря с какой стороны посмотреть, – заявила бабка.

– Говори про свои стороны.

– Ну, к примеру, у тех же тоже женщины есть. Вот и наши с ними попробуют договориться… там, где мужчины не догадаются. А?

– А если это опасно? – Лека обвёл взглядом соплеменников.

Все опустили глаза, вновь задумались.

– А если это опасно для женщин, то и опасно для мужчин, – заявила твёрдо Саха.

– Поясни, – не понял старейшина. Никто не понял.

– Ну смотрите, – Саха попыталась и сама уловить неясную мысль, и до других её донести. – Если то племя отнесётся к нам враждебно, если они погубили ребят и погубят наших мужчин, то большой разницы нет, как нам тогда пропадать. Мы уже одни не выживем.

Посмотрела на хмурые лица и добавила:

– Будем осторожны и мудры. Будем надеяться, что нам повезёт. И верить, что наш бог не даст нам окончательно погибнуть.

– Ну… Тогда собирайтесь и Саха с… Арой. Скоро выходим.