– Что за старьё, опять задницы себе отобьём, – ворчит Седьмой.

– Разговорчики!

– Большой гром – Аресу, – оживают наушники. – Операция "Каньон" начинается. Удачной охоты!

– Вас понял, Большой гром.

И уже команде:

– Ну что встали? Ждёте, когда противник окопается? Работаем!

Ворчу лишь для проформы, команда прекрасно слажена и действует как единое целое. Рысью взбегаем по аппарели, рассаживаемся на жёстких скамейках. Прав был Седьмой, ох, прав. Отобьем мы себе всё пока долетим!

С тихим жужжанием поднимается аппарель, в салон подаётся кислород. Поднимаем забрала. Лётчик снимает шлем и недовольно оглядывается.

– Это что? – кивает он на лежащие в ногах рюкзаки.

– Вещи, мужик, вещи. Пайки, аккумуляторы, ещё много чего. Задание у нас, особой важности. Поднимай борт, мы опаздываем.

– Не положено!

– То есть как?

– Согласно Уставу, – дребезжит он, – на время полёта ручная кладь помещается в грузовой отсек.

Несколько секунд смотрю на него, не веря своим ушам. Идиот или притворяется? В любом случае дед явно не дурак поспорить.

– Товарищ майор… – поднимаю на него голос.

– Вы мне, товарищ гвардии капитан, званием не тычьте. Я летаю давно, мне и не такие тыкали, – а ведь и правда, он постарше меня будет. Дедушка почти. Надо повежливее.

– Случись что, авария или, скажем, воздушный бой (какой воздушный бой, дед, ты своё корыто видел?) – всё это по отсеку будет летать и вам на голову сыпаться. А рюкзачки тяжёленькие, кого зашибёт, а я потом отвечай!

Вот ведь старый хрыч. Главное, прав он – есть такая инструкция. Киваю ребятам, делаю успокаивающий жест закипающему Пятнадцатому. Устав – так устав, на споры нет времени, хоть и не любит марсианский спецназ убирать рюкзаки дальше вытянутой руки. Много чего нужного в тех рюкзаках – пайки, аптечки со стимуляторами, сменные платы для экзокостюмов, резервные баллоны со сжиженным кислородом, запасная радиостанция, сложенные "дроны", спецтехника и конечно – "батарейки" для систем жизнеобеспечения. Нет ничего хуже, чем остаться на поверхности без спасительной топливной ячейки, особенно если действующую повредило вражеской иглой. Останется или замерзать насмерть, или задыхаться. Вот и выбирай, к чему душа больше лежит.

– Ладно, майор, чёрт с тобой. Уберём!

Летун довольно кивает, быстро жмет что-то на пульте. Крышка люка в полу откидывается и мы нехотя опускаем туда поклажу. Закрываем люк, рассаживаемся. Хорошо хоть оружие оставить разрешил, изувер.

– Пристегнитесь, – доносится спереди. – Согласно Уставу…

– Да поняли мы, поняли.

Защёлкиваю ремни. Уболтал меня дедуля.

– Мы готовы, – показываю ему большой палец. Дед быстро обводит всех взглядом, довольно кивает.

– Сразу бы так, а то умных развелось.

Он надевает шлем и ловко щёлкает переключателями. "Шмель" – машина старая, не оборудованная новомодными сенсорными панелями. Да и дороги они, а тут не Земля – у народа каждая копеечка на счету. Так что пока управляем по старинке, рычажками да кнопочками, что от электромагнитных импульсов не гаснут и в доску бесполезную не превращаются. Надёжнее так всё-таки.

Заурчал под полом реактор, задвигались мощные турбины, приходя в вертикальное положение. Завертелись, загудели лопасти, жадно всасывая атмосферную углекислоту, в которой даже спичку не зажжёшь. Прогнали её вокруг полыхающей в реакторе плазмы, разогревая до бешеных температур. Сузив лопатки сопел, извергли раскалённый газ в нужном направлении, создавая мощный реактивный импульс.

Пол неуверенно качнулся, поверхность плавно ушла вниз и вправо. Круто водит летун, не успел набрать высоту, а уже норовит лечь на курс. Надоели мы, видать, спорами, торопится нас на место доставить. Тем лучше для всех.