Глаза округляются, и я вскакиваю с места:

– Ты что, знала?!

3. 3 глава

– Пожалуйста, садись обратно, поговорим... – просит мама виноватым тоном, но я и не думаю садиться, вместо этого только громче, только яростнее возмущаюсь, чувствуя, как к щекам приливает болезненный жар:

– Он сказал мне, что это было только один раз! Получается, это была ложь?! Получается, они спали вместе давно, а ты знала это и скрывала от меня?! – я невольно задыхаюсь. – Как ты могла так поступить со мной, мама?! Меня и так предали двое близких мне людей, а ты... зачем ты стала третьей?!

– Доченька... – начинает мама, но я ее не слушаю:

– Как долго это все продолжается?!

– Я... я не знаю, правда...

– Ладно, я спрошу иначе: как долго ты об этом знаешь?!

– Ну... месяцев пять... может быть, полгода...

– Полгода?! – вспыхиваю я, не веря своим ушам.

Это же очень, очень долго!

Полгода Антон спал с моей подругой, а потом возвращался ко мне как ни в чем не бывало, признавался мне в любви, обнимал, целовал, ложился со мной в одну постель, планировал со мной второго ребенка!

Полгода София спала с моим мужем, а потом приходила в гости как ни в чем не бывало, возилась с нашей дочерью, пила со мной вино, одобрительно кивала, когда я рассказывала, что мы хотим еще одного малыша!

Полгода моя мать знала о происходящем и вела себя как ни в чем ни бывало, сидела за обеденным столом со мной, Антоном и Софией, травила байки, делилась кулинарными рецептами, целовала каждого в лоб, говорила, что Антон ей – как сын, а София – как вторая дочка!

Все это как-то нереально... бред... сюрреализм... разве так бывает вообще?! Ну правда... Поверить не могу!

Тройное предательство, тройная измена.

И не только по отношению ко мне, но и по отношению к Аленке и тому второму малышу, чье сердце бьется теперь под моим...

– Как именно ты узнала об этом? – спрашиваю я сухо.

– Мне были нужны какие-то документы, они хранились у тебя, а вы с Аленкой лежали в больнице с обезвоживанием после отравления, ты передала мне ключи и предложила зайти самостоятельно, помнишь?

– Помню...

– Я вошла в квартиру и сразу поняла, что что-то не так. Услышала из спальни какую-то возню, смех и... ну, знаешь...

– Знаю.

– А в коридоре висело зимнее пальто Софии. Я все сразу поняла, осторожно вышла из квартиры и закрыла дверь, пока они меня не заметили, а тебе сказала, что плохо себя чувствовала и не пошла...

– Ясно, – говорю я упавшим голосом. Мы с дочкой лежали в больнице в феврале, с тех пор прошло пять месяцев. А это значит, я живу во лжи как минимум пять месяцев. Скорей всего – больше, ведь моя мать застукала Антона и Софию вряд ли сразу же, как они начали спать друг с другом...

Сколько же времени это длится?! Полгода?! Год?! Или еще больше?

Сколько дней рождений мы все вместе отметили, пока у меня за спиной происходил этот кошмар?!

– Я пойду, – говорю мрачно и направляюсь к выходу, но мать останавливает меня, хватая за рукав:

– Подожди, постой! Послушай меня... Доченька, ты не должна принимать решения сгоряча! Если не думаешь о себе – подумай о своей дочери хотя бы! Аленка так любит и своего отца, и свою крестную маму! Ты ведь не хочешь лишить ее любимых людей?! Она слишком маленькая, чтобы понять... А ты взрослая – будь мудрее! Не спеши разрушать семью!

4. 4 глава

– Нет никакой семьи, – говорю я упавшим голосом и одним движением вырываю из материнских пальцев свой рукав. – Причем давно уже, судя по всему... Я не хочу продолжать этот разговор, мам... И видеть тебя не хочу...

Наверное, я бы сказала, что это забавно, если бы это не было так горько, но после моих последних слов мама резко меняется в лице и тоне голоса, встает передо мной, подперев бока кулаками, и язвительно говорит: