Отдав честь, и доложившись по всей форме о прибытии по вызову, Коробейников на ватных ногах переминался у порога. Он думал лишь об одном, как бы поскорее плюхнуться на стул и начать изворачиваться, пока не забыл тонких деталей своей наспех сочиненной версии о знакомстве с прапорщиком.

Запирая обшарпанный сейф, капитан жевал чай, распространяя по кабинету приятный запах. Он не обращал внимания на присутствие в кабинете солдата. Выплюнув черную жвачку чая, капитан подошел к окну, закурил сигарету Магна и стал наблюдать. Капитан, усмехаясь в щегольские черные усики, заинтересованно наблюдал, как майор Рагозин кадрит девчушку Алю. Воспитательницу детсада, прогуливающую колонну ребятишек в сосновом бору под окнами штаба. Дети столпились вокруг майора и воспитательницы. Разинув рты детишки вслушивались в увлеченную беседу старших.

Майору явно фартило. Тело девушки делало кокетливые замысловатые ужимки. Глазки поощрительно щурились. Наконец, она стала со смехом качать отрицательно головкой и майор понял ее правильно. Майор ринулся в атаку. Он обнял Алю за талию и уже поддернул ее хрупкое тельце вверх, поближе к своим губам, чтобы влепить пламенный поцелуй… Но тут дети засмеялись, заскакали вокруг любовников как разноцветные мячики и капитан очнулся… Аля вырвалась из дерзкой охапки командира и, достав зеркальце, стала наводить на личике марафет.

– Коробейников! Все что ты приготовил мне повесить на уши – оставь при себе. Дело твое рассмотрено военной прокуратурой и закрыто по причине отсутствия состава преступления. Это тебе аванс от меня. Но речь не об этом. Пойдем-ка, пройдемся по воздуху… Надо проветрить кабинет…

– Зачем? – Настороженно поинтересовался Коробейников. – Мне скрывать нечего, товарищ капитан, я могу ответить на вопросы и в кабинете. Можно и магнитофон включить для записи моих показаний…

– Вот эта спокойная наглость твоя, солдат, и навела меня на мысль поближе присмотреться к тебе. Пошли, пошли, парень. Хочешь сигарету?

– Никак нет, товарищ капитан. Свои всегда имею. Предпочитаю не одалживать. Потому никому ничего не должен.

Щербицкий глубоко вдохнул студеный воздух конца ноября. Пошевелил ноздрями, наслаждаясь слабым хвойным духом сосновой рощи.. Посмотрел на стаю воронья, клубившуюся над лесом высоко в бирюзовом безоблачном небе.

– Много ты о себе понимаешь, Коробейников. Вот этой твоей независимости и побаивается твой подельник Стебельков. У тебя напрочь отсутствует комплекс порядочного человека, комплекс подсознательной вины. Вляпался по уши в дерьмо, а ведешь себя с таким вызывающим достоинством. Мне это скорее симпатизирует. Вообще у меня на тебя виды, сам понимаешь.

– А стоит ли из меня делать стукача? Друзей у меня в роте практически нет. Как разжаловали из сержантов, так даже ребята из старослужащих набиваться в кореша перестали. Дедовщину я приветствую. Салаг надо держать в хомуте, чтоб не пиздили с голодухи у своих же. Откровенничать со мной никто не будет. Так что не знаю чем я вам могу быть полезен.

– Меня не друзья твои интересуют. Стебельков, сученок, мне нужен. И ты мне поможешь его достать.

– А что я о нем знаю? Напрасная ваша вербовка.

– Так я научу, как узнать больше. Это и в твоих интересах, Коробейников. Ты же соображаешь, что Стебельков держит тебя за шестерку. В случае большого шухера он тебя первым подставит. Тебе известно, что Стебельков тянул срок, когда был еще малолеткой?

– Не знаю, но не удивляюсь. Прапарщик мужик фартовый. И не говнистый как другие прапора.

– Я сам недавно узнал. Уже одно это должно показать, что я отношусь к вам обоим очень даже терпимо. Если бы это дошло до кадровика – сгорел бы Стебельков в два счета. Так что не кобенься. Надо перегибать палку. Можешь так прямо и передать своему прапору: не стоит меня загонять в угол. Кстати, тебя я отмазал совсем не потому, что на меня стал давить твой блатной дружок. У меня к тебе не только служебный, но и личный интерес. Мы должны действовать против прапорщика сообща. Для тебя, дорогой мой, Коробейников, Стебельков еще опаснее чем для меня. Не думай, что я поверил, будто сержанта Валеру из ревности убил не ты. Пьяный ты впадаешь в отключку. Я-то это знаю. И не переоценивай роль Стебелькова в своей судьбе.