– О, милая Лайен! Неужели, неужели тебе не хватает еще парочки серебряных монеток, – просюсюкал, явно издеваясь, дворянин. Женщина молча ждала, еще больше сжав плечи и потупив очи.

– А давай так, Лайен: если новость будет достаточно хороша, то вместо обычных двадцати раунтов получишь… Ну, например, целого грифона?

В ответ он получил взгляд, полный восторга, недоверия и жадности. Как же легко управлять этими серыми мышами! Покажи монетку поярче – и споют, и спляшут, и любого с потрохами продадут, да еще поблагодарить не поленятся!

Молодой человек тихо рассмеялся своим мыслям и пригубил вино из серебряного кубка.

– Рассказывай!

– Сегодня кроме мага и моего сына в покои короля заходил еще один человек. Сир Вагрант!

Дворянин вскочил так быстро, что опрокинул тяжелое кресло.

– Так чего ты мне тут пантомиму устраиваешь, дура?! – прорычал он, хватая ошалевшую прислугу за плечи и встряхивая как нашкодившего щенка. – Ну! Говори, что он сказал ему? Говори!!

– Я… Я услышала только, как король вслед гвардейцу сказал «Никто не должен узнать» – пискнула Лайен, сжавшись в руках дворянина и преданно глядя в его глаза. Тот, секунду помедлив, отбросил женщину в сторону и начал быстро одеваться. Пристегнул клинок, набросил плащ и уже в дверях обернулся.

– Ты полезна мне, Лайен. Будь полезна и дальше, но только мне, слышишь? Иначе польза от тебя будет только червям в канаве!

Небрежно брошенные монеты зазвенели, подскакивая и катясь во все стороны.

Хлопнула дверь, и доносчица осталась одна, на полу, куда ее толкнул этот знатный сосунок. В наступившей тишине она прислонилась спиной к стене и тихо заплакала. Но не прошло и минуты, как плач стих, Лайен поднялась с пола, привела себя в порядок. Утерев слезы, она ползала по всей комнате, собирая монеты и горячо, как молитву, шептала одно и то же: «Все ради тебя, сынок. Только ради тебя!»

Огромная бочка горячей, дымящейся паром воды то и дело опасно шаталась и плескала на пол. Двое людей, находящихся в ней, с жаром раскачивали ее. Рыжая и кучерявая девка извивалась и визжала так, что слышно ее было, наверное, и в покоях короля. Налегающий на нее рослый и жилистый, покрытый шрамами мужчина довольно взрыкивал. Приятное для обоих дело приближалось к кульминации, когда дверь резко отворилась, грохнув о стенку парильни.

– Эрик! Отдых кончился!

– Какого хъярна! – взревел здоровяк, направляя в сторону двери будто из воздуха появившийся небольшой арбалет. Но, увидев вошедшего, сразу прикусил язык и изобразил щербатую улыбку.

– О, это вы, маркиз! Всегда рад вам служить!

– Собирайся, да поживее – времени нет совсем. Уберешь одного гонца. Скорее всего это будет гвардеец короля. Справишься?

– За ваши деньги, маркиз[4], любой каприз возможен, – наемник опять ощерился.

– Мне нужна гарантия, что дело будет сделано быстро, точно и без шума.

– Принести голову? – деловито уточнил громила.

– Не лишне, – кивнул молодой дворянин.

– Пятьдесят грифонов!

– Договор.

– Договор, – довольно кивнул Эрик.

– И еще кое-что. Без свидетелей! Она меня знает, – юноша кивнул на рыжую девушку, до сих пор прижатую к краю бочки и не издающую ни звука.

– Обижаете, ваше благородие, – ответил наемник, погружая рыжие кудри в остывающую воду и наблюдая за яростным сопротивлением. Когда пузыри воздуха и мельтешение конечностей прекратились, он хмыкнул и загоготал:

– Хэ, теперь платить нет нужды!

– Главное, запомни, Нист: ты должен пересказать сообщение лично ему. Ничьих ушей на перестрел вокруг!

– Да, сир! Могу я взять грифона?

– Нет, – хмуро ответил сир Вагрант, – грифона можешь взять при крайней нужде где-то не раньше Гастрока. Да и отправляться тебе лучше прямо сейчас. А грифоны хоть и сильны…