А «наводчиками» на нее опять-таки были другие примечательные люди. В частности, в Белозерске – патриот, подвижник, организатор и собиратель всего для города близкого и дорогого – Пушкин Геннадий Павлович. От него же я имею большой Альбом Памяти, где перечислены имена земляков, отдавших свои жизни в Великой отечественной. Будучи одним из главных лиц города, организовал дом-музей еще одного из лучших земляков, совсем недавно умершего, замечательного поэта, певца края – Беляева Леонида Александровича. А мне-то как жаль! Все уверены в нашем родстве, а я ищу, ищу наши корни и ветви… Так вот, в поисках корней моих (то есть родовой усадьбы Беляевых) Пушкин Г. П. присоветовал двигаться до села Ануфриево и там встретиться с Громовым Алексеем Алексеевичем, также собирателем и ревнителем истории этого края и его людей.

И опять двинулась из Белозерска в трехчасовую поездку по святым местам Вологодчины. И мне нравилось стоять в набитом до отказа (на выходные – из города!) провинциальном автобусишке. Слушать окающую, добродушно-озорную словесную перекидку пассажиров, едущих на выходные из города, влядываться в скользящий назад ландшафт. Даже если ни к чему не приеду, – думала, – одно созерцание, слушание этого говорка пассажиров, их здоровый юмор – стоили такой поездки. В голове рождались путевые рассказики. Где-то рядом и село Росляково – родственная нам фамилия. Проезжаем остановку автобуса под этим названием. Как дорого все это звучит.

Здесь же в автобусе – обзавелась новыми друзьями. Они доставили меня в деревню Ануфриево, конечная остановка. Автобус не возвращался в Белозерск, и мне предложили заночевать у новых друзей. Познакомили с Громовым А. А., деревенским энциклопедистом. Еще один подвижник. Энтузиазм, любовь к краю, к людям – фонтаном бьет. Передо мной один за другим альбомы, карты, фотографии, схемы, проекты. Все вычерчено, вырисовано руками, а выглядит полиграфически. В деревне есть клуб-библиотека, где он директором. Мы побывали там. По стенам – карты и схемы края – все его руками. Все, что видела я, должны бы видеть глаза корреспондентов центрального телевидения (вроде бы они и были). Громов – жемчужина края. Еще одна. Он собрал и «самиздал» истории людей-героев, «жития» местных «святых», наших современников. Что же касается моего вопроса (поиск усадьбы Беляевых – Затишье), то он ничего не слышал. Считает, что это имение находилось не на пути этой дороги, а где-нибудь в глубине, к северу. Грустно. Не у кого больше спросить. Моих стариков никого не осталось. Только они и могли сказать точно, где найти Затишье. Поздновато собралась я в этот путь. Но оно было, было, и никак иначе.

Зато рядом было имение Георгиевских, в селе Воздвиженском. Георгиевские – мамины друзья детства по Белозерску, где они учились в гимназии (о Петре Константиновиче Георгиевском сказано выше).

Громов направляет меня к древней, 100-летней старушке: вот уж она-то знает!

«Затишье-то-о-о-о? Помню Затишье-то», – прошамкала приветливо окающая бабушка, показывая рукой куда-то на север (кстати, как и Громов). – «Теперь уж порушилось, да заросло, видно, там все». Хозяева (т.е. семья Беляевых) разъехались, а оставшиеся муж с женой (управляющие?) жили в отшельничестве, пили, дом в итоге сгорел. Это пока всё, что удалось тогда услышать о Затишье. И за то спасибо.

Итак, заночевала я у моих автобусных знакомых, сестер Гали и Жени. Крепкий деревянный дом на каменном фундаменте и высоком цоколе, бывший купеческий. Здесь их ждали старая бабушка, их мама, и внучек. Максим, трехгодовалое рыжее существо с широко распахнутыми голубыми глазами, которые удивленно и вопрошающе были направлены на меня, сразил: «Ты