– Дело следствия, дело следствия… – Побарабанил пальцами по столу Пчелкин. – Ладно!
Он снял трубку телефона:
– Дежурный! Терещенко, завтра, сразу, как появится, ко мне!
Положив трубку, генерал встал со стула. Бурый последовал его примеру.
Пчелкин ходил по кабинету. Бурый переживал, стоя у стола.
Наконец, генерал начал притормаживать и, в конце концов, стал на месте. Остановившись, тяжело вздохнул и сказал:
– Расходимся. Все равно, сейчас, мы, здесь, ничего не решим. Нужно докладывать, на самый верх. А, там будет видно…
Глава восьмая
– Ой, смотрите, девчонки – лес кругом! – Дрожащим голосом, сказала Нина Григорьевна, глядя в окно.
Ее робкий голос, прервал дискуссию о том, кто вчера пострадал сильнее всего.
Девчонки, каждой из которых было в районе пятидесяти, дружно поглядели на окна.
Какое-то время, в палате, было тихо.
– Ох! – Простонала Фаина Геннадьевна. – А мне, вчера, укол в вену кололи!
– Ой, Фаина, что, тут – такого? – Сказала Алла Михайловна. – Мне, вчера, тоже кололи! И, не один, а – три. а, то и четыре. Я уже не помню. И Нинке кололи. И Анюте…
– У вас, может, организм – другой, а, как я всего боюся… Смотрите, Ганна спит – хоть бы хны!
– Ее, вчера, как привезли, укол дали – она сразу и заснула. – Сказала Нина Григорьевна. – Вот, мне бы так! Вы все спите, а я заснуть не могла полночи!
– Храпела, будь-будь! – Сказала Фаина Геннадьевна.
– А, мне так казалось, что я не спала… – Удивилась Нина Григорьевна.
– Может, это тебе приснилось, что ты не спала. – Сказала Алла Михайловна.
Ганна, всхрапнула и повернулась, с боку на бок.
– Нет! – Взметнулась на кровати Алла Михайловна. – Пойду, узнаю, где – мы. Кто – со мной!
Фаина Геннадьевна и Нина Григорьевна ответили, на ее вопрос, дружным стоном.
– Никто? Ну, так, я, сама. Пойду и все узнаю!
Когда она вернулась, на нее обрушился град вопросов:
– Ну, что? Узнала?
– Где мы?
– Что, за больница?
– Новинки. Центр психического здоровья нации. – Коротко сказала Алла Михайловна и, не говоря больше ни слова легла, на кровать.
Наступила тишина, в которой отчетливо было слышно, как Анна Михайловна посапывает носом.
– А, Ганне, хоть бы, что! – Растерянно произнесла Фаина. – Спит и горя не знает.
– Ой, девчата, что, вы, так волнуетесь? – Мгновенно перешла от сна к бодрствованию Ганна. – Новинки, так Новинки. Тоже – больница, то же лечат! Вы бы на себя, вчера, со стороны глянули! Фаиночка, я, даже, не представляю, как ты выдюжила! И Нина, вся побелела с лица. Про Аллу, я, даже, не говорю…
Дверь в палату открылась, и вошла пожилая женщина, в белом халате, с ведром и шваброй в руках.
– Проснулись? – Радостно спросила она, проворно проскальзывая внутрь. – Я освежу у вас, немного.
Но тереть пол не стала, а, поставив ведро и оперившись на швабру, запричитала:
– Боже, боже! Это же, кто мог подумать, что у нас такое может случиться. Столько народу погибло!
– Да, не может быть! Да, что, вы, говорите? – Села на кровати Фаина. – И, где такое случилось?
– Так, у вас же! На комбинате! – Удивленно сказала санитарка.
– У нас?! – Схватилась за сердце Фаина Геннадьевна. – Ой, ой! Не может быть!
Санитарка, открыв рот, уставилась на нее.
– Фаина, ты, что – ничего не помнишь? – Спросила Анна Михайловна, она же – Ганна.
– Да, помню! Джихадисты. Заминировали все. Только, мы с Нинкой на втором этаже были. Не видели ничего.
– И, как стреляли не помнишь?
– Как стреляли – помню. Потом – взрыв! И уже, потом, все в голове перемешалось.
У санитарки, на щеки вернулся румянец.
– У нас, говорят, вся «Скорая помощь» ранеными забита! – Сказала она, радостно. – Это все, тунеядцы устроили!