– А, это, кто нарисовался? – Спросил Рахметов, кивая на четыре фигуры в штатском, которые неподвижно замерли у входа, внимательно разглядывая полигон.

– Очередная комиссия, какая-нибудь. – Сказал Валерьяныч, натужно пережевывая попавшийся в ветчине хрящ. – Поприезжают, станут и смотрят, как будто Америку увидели.

– Тьфу! – Плюнул он. – А, пишут – высшего сорта! Наверно, опять, пожаловался кто-то, что воняет. А, чего жаловаться?! Воняло, воняет и вонять будет! Ну, приедут, вот, такие. Постоят. Потом пишут ответ: «С ситуацией ознакомились. Изучается возможность снижения вредных выбросов».

– Тьфу! – Плюнул он, еще раз. Уже просто так.

В этот миг, со стороны ангара, бабахнуло.

– Слава – остолоп! Говорил я ему…

Потом бабахнуло еще раз, послышалась автоматная очередь, и началась настоящая канонада.

– Нет. Не Слава… – Растерянно сказал Валерьяныч.

В то же время, «члены комиссии», в некоторой растерянности, потоптавшись на месте, разом выхватили пистолеты и бросились к ангару, откуда продолжала доносится оглушительная стрельба.

В задние ворота, на полной скорости, влетел милицейский микроавтобус и, лавируя между завалами, помчался туда же.

Невдалеке от продолжающих механически закусывать Валерьяныча с Рахметовым, машина забуксовала на куче тыквенного месива. Из нее, приоткрыв дверь, высунулся прапорщик Мелешко и крикнул двум бомжам, жующим какую то дрянь с этой помойки:

– Быстро – подтолкнули!

В его голосе было столько ожесточения, что мнимые бомжи навалились, на машину, с такой яростью, что она, враз, выбралась из западни и умчалась, по назначению.

Автоматные очереди, у ангара, немного поутихли. Но зато, стали рваться гранаты.

– Чего – это, Валерьяныч? – Растерянно, спросил Рахметов.

– Чего это – не знаю. Знаю одно – валить нам отсюда надо!

– Как валить? Мы же – под арестом!

– Слушай старого сидельца, парниша! Ноги в руки и мотаем, отсюда. Огородами! Завтра придем – сдадимся. В спокойной обстановке. – Убежденно говорил Валерьяныч, шурша пакетами. – Короче – я пошел, а ты – как знаешь!

– А, ну его, к чертям! – Возмутился Рахметов. – Там опять ОМОН, наверно. Мне вчерашнего хватило! Идти, только, куда?!

– Идти, есть куда. – Сказал Валерьяныч. – С этой бутылью, нам все двери открыты.

По опустевшим цехам пищеблока, гуляло эхо:

– Администрацию захватили-и-и-и!

– Взрывать будут!

Начальники цехов и мастера, не в силах сдержать массовый порыв трудящихся, сами, в первых рядах, лезли на всевозможные насесты, откуда можно было наблюдать за разворачивающимися событиями.

Самые отчаянные, передвигаясь, по двору короткими перебежками, выдвинулись к полигону и заглядывали внутрь, через проемы забора. Оператор Кунец был в числе таких храбрецов. Бросив пульт управления, он помчался на выстрелы, удаляя по дороге лишние файлы, с карты памяти мобильника. Вскакивая с места, он опрокинул кружку с кофе, но не обратил на такой пустяк внимания.

– Тут, война началась! Подумаешь – какой-то кофе!

Начальник цеха фруктовых соков, Братишко, не поддался всеобщему психозу. Запершись у себя в кабинете, он вполголоса говорил по телефону:

– Мне – не до шуток… Да! Захвачено здание администрации. Кем-кем? Говорят исламистами. Всех служащих блокировали, в здании… Да. Милиция уже здесь. Только, сил у них недостаточно. Да, говорю же, вам! Они ведут бой. Вступили в перестрелку с противником. Точно не скажу. До меня доносится автоматная стрельба и взрывы…

В это время, протекший на пульт управления и отключивший автоматику кофе сделал свое дело. В цеху, рванул котел высокого давления.

– Слышали! Вы слышали? – Говорил, тревожным шепотом, в трубку Братишко. – Пока, вы со мной препираетесь, взорвали цех соков. Да это был взрыв. Требуется экстренная помощь!