– Мама, родная! – Ахнул кто-то.

– Это же, что такое делается!

– Нарвались на засаду! – Высказал предположение младший менеджер Фомичев, которому удобного места у окна не досталось, и поэтому он плюнул на всю эту чехарду и, вальяжно расположившись на стуле, комментировал события, опираясь не реальное действо, а на собственное воображение.

– Их там всех сейчас поубивают, а нам, что, тогда, делать? – Спросила нервная Нина Григорьевна, побледнев от переживаний.

– Надо смотреть в «Сети», как звали мать пророка Мухаммеда. – Сказал Фомичев.

– Господи Иисусе, на что нам – мать пророка? – Спросила Вера Алексеевна, маркетолог средней руки.

– Как – на что? – Спросил Фомичев. – Они, когда там с ментами закончат – сюда придут. Сначала спросят, как звали мать пророка. Кто не знает, тому голову отрежут.

– А кто знает? – Спросила Вера Алексеевна, начиная проявлять признаки беспокойства.

– Того просто пристрелят. Без мучений. – Уверенно сказал Фомичев.

– Да, кто придет? Кто придет, то? – Побледнела Нина Григорьевна.

– Как, кто? Мусульманское государство, конечно. – Уверенно сказал Фомичев.

Словно, в подтверждение, его слов, с полигона, раздался грохот взрывов. Потом, раздалась одинокая автоматная очередь. Следом, наступила тишина.

Начала открываться входная дверь отдела. Все, повернувшись, с ужасом смотрели на нее, ожидая сами не зная чего.

Дверь приоткрылась, и в образовавшейся щели показалось смуглое, изборожденное морщинами, страшное лицо.

Все, с облегчением вздохнули, узнав старшего юрисконсульта Ульянко.

– Послушайте, никто не скажет мне, что происходит? Хотел отогнать машину, а все двери заперты? – Озабочено спросил он. – Хотел пройти через кафе, так и там заперто… Халдеи сидят, трясутся. В чем дело, не знают.

– Заминировали здание и взорвут, если власти не предоставят им самолет и миллиард долларов. – Сказал Фомичев.

– Кто заминировал? – Изумленно спросил Ульянко.

– Исламисты. Или тунеядцы.

– Да, что вы несете! – Возмутился юрисконсульт.

– Здание заминировали. Двери заперли, что бы ни разбежались. Среди нас наверно – смертники. – Убежденно, гнул свою линию младший менеджер.

Нина Григорьевна, сложив на груди руки, отрешенно двинулась к выходу, молча протиснулась в дверь и оказаласьвышла в коридоре. Пребывая в состоянии полного душевного паралича, она зашла в соседний транспортный отдел.

В транспортном отделе, царила полная неразбериха. Люди перебегали от окна к окну, обмениваясь самыми фантастическими идеями.

– Фаина, ты где?! – Позвала Нина Григорьевна подругу.

– Нинка, ты как! – Подбежала, к ней Фаина Геннадьевна, главная учетчица, не только транспортных средств, но и всех происходящих на комплексе событий.

– Ты знаешь, как звали мать пророка Мухаммеда? – Срывающимся голосом, спросила ее Нина Григорьевна.

– Ниночка, тебе плохо? Присядь.

– Так, как звали его мать?

– На што – тебе?

– Господи! Сейчас головы придут рубить, а никто не знает, как звали мать пророка! – Заголосила Нина Григорьевна, заламывая руки.

Гомон в транспортном отделе утих. Все повернули головы, к Нине Григорьевне. Начальник отдела, Малькович, решительно спросил:

– Нина Григорьевна, в чем дело?

– Так вокруг, же все заминировано! – Всхлипнула та. – Двери позапирали, бомбы позакладывали, сейчас сюда придут и головы рубить будут. А, потом самолет потребуют и миллион…

– Кто придет? – Подлетела к ней Алла Михайловна, самая взрывная дама отдела, чьих нервных порывов побаивался сам Малькович.

– Кто, кто? Исламистские тунеядцы, вот кто!

– Это, что же такое делается! – Сиреной взвыла Алла Михайловна и пулей выскочила в коридор.