Ей было совершенно безразлично, что будет с ней дальше. И будет ли вообще.

Странно… Как только она, казалось, вошла в этот мир, мир подиума, мир, полный сверкающих одеяний, респектабельных мужчин, уверенных в себе женщин, как жизнь сыграла с ней шутку… Очень злую шутку… Или она совсем не нужна этой жизни, она лишняя?.. И вместо того, чтобы уйти, цепляется, мечется, чего-то хочет, на что-то надеется… Надежда умирает последней? Вот уж нет. Надежд у нее не было никаких. Ни на кого и ни на что.

И еще… Ей вдруг почудился запах земляники. И леса. Запах хвои, запах перепрелых листьев, запах близкой земли и будущего, скорого снега… Она это чувствовала так близко и реально!.. И что еще? Вспышки выстрелов, темная, безлунная ночь… Какая-то трава путается в ногах, а она бежит, бежит, бежит…

А потом – огонь. Но не тот, который греет, – огонь уничтожающий и пожирающий, с желтыми звериными зрачками, огонь страшный. И еще лицо. То самое лицо, со шрамом, похожее и непохожее… Языки пламени пляшут в черных, как бездна, зрачках, человек со шрамом указывает на нее пальцем, кричит что-то, она этого не слышит… Совсем не слышит… Бежит со всех ног, путается в высокой траве, стебли больно хлещут ее по лицу, она падает и замирает. Пропало все. Те, кто ее преследовал, тоже… Только лес. И запах хвои. И запах земляничного листа, и травинка, щекочущая ей ноздри, и плюшевый медвежонок, прижатый к груди…

Аля подняла голову, в страхе огляделась по сторонам. Нет, все то же: запущенный сад, дом с пустыми глазницами окон… Ночь. Холодная, стылая. Тогда было теплее.

Стоп! Когда – тогда? Или она действительно сходит с ума? Как ее пытались убедить в этом там, в психушке, когда она, как дура, рассказала свои видения заведующему отделением. Он слушал внимательно, сочувственно кивал, запуская пятерню в бороду… Чистенький, гладкий, с проплешиной, похожий на злого гнома в этом своем белом халате, с пальцами, волосатыми, как у животного… Вот это уже было взаправду, но вспоминать это было неприятно и мерзко. Девушка еще раз тряхнула головой, мир снова словно сфокусировался. Где-то она читала…

Аля наклонилась к сумке. Вынула пистолет. Просто… Уйти просто… Всего-то нужно – плавно, нежно повести крючок… И потом – ничего. Совсем ничего.

Внезапно она услышала, словно наяву, чей-то смех, говор… И еще – голос. Такой знакомый. «Ехала машина темным лесом за каким-то интересом… А в машине сидела девочка Аля. И у нее был мишка Потап. С виду он был плюшевый, а на самом деле живой и умный. Когда-то злой колдун Карачун набил его опилками и заставил танцевать для потехи…»

– Ехала машина темным лесом за каким-то интересом… Мишка Потап… Злой колдун Карачун… – прошептала девушка одними губами.

Она закрыла глаза, чтобы увидеть лица, но не смогла. Только голоса… Ведь были же у нее мама и папа… Почему, почему она ничего не помнит? И почему жизнь так несправедлива к ней?..

Аля посмотрела на пистолет, зажатый в ее руке… Что на нее нашло такое? Она…

Она чуть не убила себя!

Девушка тряхнула головой, выдохнула. Нашла в сумке сигареты, прикурила. Голова закружилась, но вкус никотина перебил какой-то солено-металлический привкус во рту. Еще раз осмотрела оружие. Отщелкнула обойму. Красивая все-таки игрушка.

Нужно только к ней приноровиться. И еще… Оставить один патрон. Для себя.

Попадать к этому Сиплому живой после всего… Нет! Последний патрон она оставит для него! Но… Где же все-таки она его видела раньше?..