Кенеш приняла предложение с радостью, но, сойдя на берег, запаниковала. Срабатывала привычка падать перед мужчинами ниц. Пришлось водить её под руку и удерживать при малейшей попытке лечь на землю.

Командир защитников герцог Кангушар выделил машины стражникам и посланникам Иштара и предоставил отдельный автомобиль женщинам. Усадив Кенеш на заднее сиденье, Малика расположилась впереди, рядом с Эшем, и с досадой подумала, что если старуха и в замке поведёт себя как затравленный зверёк, то придётся отправить её в Ракшаду.

— Совсем плоха старушка, — произнёс Эш, регулируя боковое зеркало. — Что это с ней? Морскую качку плохо перенесла?

— Она никогда не ездила в машине, — объяснила Малика.

— Можем высадить, пусть топает пешком.

Послышался сдавленный вздох.

Малика оглянулась:

— Он шутит, Кенеш.

— Она понимает по-нашему? — удивился Эш.

— Немного.

Эш поспешил успокоить старуху:

— Шучу я, шучу. — И завёл двигатель.

Машины выехали за Ворота Славы. Малика придвинулась к окну и обо всём забыла.

Ветонский лес — могучий великан — издавал буйный и в то же время гармоничный шум: потрескивали стволы корабельных сосен, шуршали кроны лип и осин, с шорохом тёрлись лапы елей. Каждый листочек, каждая хвоинка пропахли весной, не искусственным, а настоящим ароматом жизни.

— Ты в этом наряде чудная, не нашенская, — проговорил Эш. — Не спаришься?

Малика покачала головой: ответить мешал ком в горле. Скользнула пальцами по платью из мягкой палевой кожи. Прежде она смотрела на Иштара и воинов с сочувствием: как можно в жару ходить в кожаных штанах? Оказывается, можно. Ракшады умели не только сражаться на клинках и лихо скакать на жеребцах, но и ткать бесподобные ковры, выдувать из стекла волшебные вазы, обрабатывать по своим рецептам кожу львов, телят и прочей живности. Одежда из такой кожи удивительным образом сохраняла приемлемый для человека баланс между температурой тела и температурой воздуха.

Эш резко затормозил. Малика едва успела упереться ладонями в лобовое стекло. Под шинами автомобилей, едущих сзади, завизжал асфальт. Посреди дороги стоял чёрный зверь. Красные глаза, как раскалённые угли, обдали Малику жаром.

— Парень, — прошептала она и выбралась из салона.

Следом совсем не по-старушечьи выскочила Кенеш:

— Эльямин! Стой!

— Старуха! Назад! — крикнул Эш.

— Шабира! — раздались голоса ракшадских воинов.

Малика вскинула руку, приказывая умолкнуть, и медленно двинулась к Парню. Какой же он большой и грозный на фоне дикой природы, где о существовании человека напоминала только асфальтированная дорога, бегущая к горизонту.

Парень так же медленно пошёл Малике навстречу. Подойдя вплотную, опустил морду ей на грудь, как ласковый ребёнок, и протяжно вздохнул. Она обхватила его мощную шею, прижалась щекой к широкому лбу. Её ждал не только Мун.

Ближе к вечеру ветонский лес закончился. Справа и слева потянулась степь. Немного погодя машины въехали в посёлок. Завидев Парня, бегущего перед кортежем, мужики и бабы кланялись, ошибочно решив, что в одном из автомобилей сидит правитель.

Малика смотрела в окно и невольно сравнивала Грасс-Дэмор с Ракшадой. Убогие постройки, перекошенные заборы, на верёвках заштопанное бельё. Но какое это счастье — видеть женские лица и слышать задорные детские крики.

Из нового и непривычного — растущие на обочинах дороги и возле домов молодые деревца и кустарники. Посадили, скорее всего, прошлой весной или осенью.

— Через год-другой здесь будет по-настоящему зелено, — проговорил Эш гордым тоном. — Заслуга придворных Адэра. Когда он переехал из Лайдары в свой старый замок и окружил себя придворными, мы подумали: сейчас начнутся балы и пиры. А вон как всё вышло.