– То, что ты гарут? – он молча кивнул. – Нет. Я почему-то знаю, что даже в своей чудовищной форме ты не причинишь мне зла.

– Это верное знание. Ведь ты – моя лайдори.

– Что это значит? Ведь слово на языке древних. И я не слышала, чтобы у какого-то народа так называли женщин.

– Потому что лайдори есть только у гарутов, – проговорил он. – Наши истинные, единственные, предначертанные нам.

Я улыбнулась – то, с каким жаром он это говорил, даже немного смущало.

За дверью послышались шаги и голоса. Сюда спешили люди. И поэтому я вскочила с колен мужа – в Льеме не приняты публичные выражения чувств.

Чувств? У нас уже есть чувства? Определённо есть. Я видела их в глазах Гурго, когда он поднялся и порывисто притянул меня к себе, прошептав в волосы:

– Я теперь весь пропитался клубникой. Даже несолидно как-то для владетеля-узурпатора.

В светлых глазах резвились демонята. А строгие губы трогала улыбка. Она так удивительно шла ему.

Выскользнув из объятий мужа, я прошептала:

– Этой ночью буду тебя ждать.

…но ночью он не пришёл – вместе с самыми преданными своим воинами они ставили на замок защиту от чужеродных проникновений. А утром на подушке я нашла букетик незабудок… И уже с полным правом улыбнулась им. Потому что точно знала: мой муж никогда не допустит, чтобы другой мужчина вошёл в спальню его жены.

Я ведь его лайдори.

Личная богиня.

4. Глава 4 (Лаверн Льемская)

Сегодня, причёсывая меня и вплетая в волосы зачарованные незабудки, Эбигейл снова перешла на шёпот. Только причина была другой.

– Ваш муж, наверное, очень горяч в постели.

Не будь я строго воспитана, подпрыгнула бы на месте от таких высказываний.

Густо залившись краской, резко сказала:

– Я не собираюсь обсуждать это с ни с вами, Эбигейл, ни с кем-либо ещё.

Она фыркнула.

– Весь замок обсуждает! После того, как в его постели побывала Лурна, она много чего порассказывала.

Вновь накатило отвращение. Память услужливо подсунула картину сплетённых тел на узкой койке, голую некрасивую девицу, которая пробежала мимо меня, взъерошенного и злого Гурго…

А потом – бросило в жар, потому что вспомнился вчерашний поцелуй, его руки на моём теле, обжигающие дыхание и лучистый взгляд.

Вчера он не был мне неприятен, я бы даже хотела узнать, насколько он горяч. Но после упоминания о Лурне всё снова вернулось на круги своя.И даже незабудки в волосах стали жечься.

– Не заставите же вы всех замолчать? – продолжала Эбигейл, прихватывая последний локон шпилькой.

– Ещё как заставлю. Я – королева. В моём арсенале есть очень интересные заклинания. Например, заклинание немоты. Походят придворные недельку с онемевшими языками – болтать глупости перехочется.

Эбигейл ощутимо вздрогнула. Это хорошо. Значит, уже сегодня весь замок будет знать, что королева может сделать с болтунами. Мои подданные отлично осведомлены, что Льемские короли – не шутят.

Камеристка откланялась и ушла. А я – отправилась искать мужа. Очень хотелось подключить его искоренению грязных сплетен. Если уж он их и породил.

Гурго я вновь застала в кабинете отца, склонившимся над кипой бумаг. Здесь уже навели порядок после вчерашней бойни. И теперь в помещении царила привычная рабочая обстановка.

На мгновение, прикрыв глаза, я увидела на месте мужа – отца. Как он улыбается мне. Что-то говорит. Зовёт.

Сглотнула колючий ком. И почувствовала, как шершавые твёрдые пальцы стирают дорожки слёз с моих щёк. Я и не заметила, как расплакалась.

Гурго выглядел встревоженным.

– Что-то случилось? – спросил, заглядывая в глаза.

– Отца вспомнила, – ответила я и прошла мимо мужа. Заметила, как дрогнула его рука. Видимо, хотел обнять и прижать к себе, как делал вчера, но почему-то передумал. И ладно. Я подошла к столу, посмотрела на документы, которые были разложены по его поверхности. Обратила внимание на тот, что изучал муж – донесение из Северных пустошей, на вирийском.