Отвращения к себе, неприятия и нескольких дней недоумения она могла и стоить.

– Приехали, – он вынырнул из мыслей и хлопнул себя по ногам, вставая с места. Отсыпал монет мужику, что вёз их всё это время и с благоговением посмотрел на открывающийся впереди вид. Лес казался бескрайним.

– Что? Тут же никого нет, одни деревья, – подал голос мальчишка, нехотя слезая с повозки. Фыркнул что-то себе под нос, когда Бэлд указал на сумку с вещами, и потащил её вниз.

Мужчине в какой-то момент захотелось помочь мальцу, но он тут же себя остановил. Будет считать это первой тренировкой, пусть укрепляет мышцы.

– Дальше нас никто не повезёт, пойдём пешком, – ответил он нехотя и размял шею.
Глубоко вздохнул, прикрывая глаза, и постарался вспомнить, далеко ли ближайший дом, где они могли бы переночевать. Будь он один, ограничился бы подстилкой на холодной земле да костром рядом, но почему-то не хотел, чтобы мальчик замёрз и спал под открытым небом.

Он нахмурился, вспоминая, в какой чертов момент вдруг стал таким заботливым. И покосился на мальца, когда тот с тихими проклятиями тащил к нему сумку и кидал испуганные взгляды на лес.

Кажется, чем ближе Бэлд был к природе, тем полнее чувствовал. Белка на дереве, старая лиса за кустами в шагах двадцати от них, запах удаляющегося мужчины, что вёз их. И вместе с тем усиливающийся аромат мальчишки рядом. Пока его наваждение совершенно точно никуда не исчезло.
Бэлд больно прикусил щеку и рыкнул на Мэлта, когда тот заканючил, указывая на лес и сгущающиеся сумерки. Раздражение вместе с пленительным запахом вновь заполнили мысли волка.

– Слабак, – протянул он, прищурившись, и схватил упирающегося воришку за шиворот, потащив за собой вглубь леса.