– Вы что делаете? – ошарашенно окликаю двух ребят, которые ковыряются за передней панелью коридорного телевизора. – Предупреждаю вас! Даже не думайте что-то украсть! – подхожу ближе и отмечаю, что парни совсем не похожи ни на беспризорников, ни на наркоманов. Даже наоборот – стильные кроссовки, куртки со значком Фред Перри. Плечистые, видно, что спортивные. – Здесь везде камеры, – добавляю уже не так агрессивно и чувствую, что краснею под их оценивающими взглядами.

– Да мы звука добавить хотели, – отвечает тот, что помоложе, а старший не отводит ледяных голубых глаз от моего лица. – Футбол…

– Со звуком смотреть запрещено, – прихожу в себя от замешательства, делаю несколько шагов к двери кабинета и нажимаю на ручку. – Верхние этажи ко сну готовятся. Сейчас подойдёт врач, и можете заходить по двое.

Последнюю фразу говорю чуть громче, окидывая взглядом коридор. Всего человек десять. Четверо парней, три женщины средних лет на перевязку, две девушки с опухшими ногами и дедок с перебинтованной рукой. Причин нарушать живую очередь не вижу – тяжёлых нет. Скрываюсь в кабинете.

– Ну наконец-то! – рычит Валя.

– Не злись, Валюш, – целую подругу в щёку и кладу на стол документы.

– Я тут зашилась уже. Перед Илюшиным тебя покрываю. Говорю, что старшая в отделении помочь попросила. Смотри, не спали меня, – тараторит подруга, пока я раздеваюсь, надеваю халат и обрабатываю руки, – а то отрабатывать заставит.

– Поздно! – грустно выдыхаю. – На стол посмотри.

Валентина замечает истории болезни и закатывает глаза.

– Ну спасиибо. Где нарвалась? – пыхтит, складывая на груди руки.

– На лестнице.

– Теперь не видать мне свидания. А я, как дура, платье купила…

– Валь… – чувствую себя виноватой, – ну я правда не виновата. Вышли с Артуром из дома поздно. Думала, что он меня на машине довезёт, а он снова докопался. Я возле кольцевой психанула и решила на метро дальше ехать. А там беспорядки какие-то, ждали, пока новый состав подадут.

– Ой, чего теперь, – подруга отмахивается, – ну не пойду. Значит, не судьба.

– Это с тем, что с сайта знакомств?

– Ага. Интересный такой, начитанный, – на лице подруги появляется блаженная улыбка, – стихи мне пишет. Бродского…

Дверь кабинета резко распахивается, и мы синхронно вздрагиваем.

– А ну разбежались по местам! – Семён Викторович всегда появляется эффектно. – Сороки! Валентина, две верхние истории, те, что со снимками, мне на стол. А ты, Романова, в процедурку! Гипсование ждёт тебя.

– Можно? – стучу в уже открытую дверь перевязочной и, не дожидаясь ответа, захожу.

– За дверью подождите, пожалуйста!

Из-за ширмы на меня вылетает та самая девушка из коридора. Только теперь она одета в белый халат, а её руки затянуты в перчатки и измазаны чем-то белым. Глаза незнакомки загораются праведным гневом, потому что я не двигаюсь с места, а нагло её разглядываю.

– Вы не расслышали? – прядь её светлых волос падает на лицо.

Девушка забавно пытается сдуть её с глаз, но ничего не выходит. Трётся лбом об своё плечо, а мне нестерпимо хочется прикоснуться к её нежной коже пальцами. И я нагло делаю это. Подхватываю пальцами непослушную прядь и заправляю за ушко.

– Немедленно выйдите, – шипит красавица, краснеет и скрывается от меня за ширмой.

Выхожу в коридор. Улыбаясь, приваливаюсь спиной к стене, забыв про рану на затылке, и морщусь от боли. Блин. Надо ж было подставиться так. Хотя… Может, и не зря парни на больничке настояли. Я ещё ехать не хотел. А медсестричка хороша… Кровь начинает бежать по венам быстрее от мысли, что красивая девушка всего через несколько минут будет ко мне неприлично близко. Хочется её рассмотреть. Сочетание взрывного характера и невинности реакций просто аховое. Я отпускаю реальность и представляю, как будет вкусно впиться в розовые губки строгой девочки. Они все поначалу строгие. Пока ты не снимаешь с них одежду. Куда только исчезают невинные глазки, когда они просят трахать их жёстче, глубже… мммм…