Последние два слова были произнесены с такой нескрываемой иронией, что все-таки зацепили старуху.

– Почему вы зовете меня Ягой?

– Таков древний обычай, или уговор, если хотите. Всех, кто селится в этом доме, величают Ягой.

– Всех? И где они все?

– Им не удалось справится с задачей, они в лучшем мире, во всяком случае, большинство, – холодно ответила гостья.

Старуха окончательно запаниковала. Агнеша, не отводя от нее настороженных глаз, отошла чуть в сторону, и новоявленная хозяйка избушки увидела на санях пару больших мешков и связку дров.

– Этого хватит на первое время – мясо, крупы, хлеб, рыба. Велимудр, пока Агнеша все перечисляла содержимое, раздраженно таскал мешки до крыльца и кидал их на землю с такой злостью, что оставалось удивляться, как они не треснули по швам.

Напоследок Агнеша неожиданно развернулась к старухе: «Наберите воды в корыто, после сражения вам будет не до того. Еще спасибо мне скажете за совет».

Закрывая за ними ворота, она слышала, как Велимудр, даже не стараясь сделать голос тише, насмешливо сказал спутнице: «Зачем ты сказала про корыто? Очевидно же, что она – не та, кого мы ждали. До самоисцеления ей далеко, если вообще будет, что целить после этой ночи».

Ответа Агнеши старуха не расслышала – да и без разницы, о чем там болтает эта ненормальная парочка. Кое-как заперев ворота за ними, направилась на разведку. Оставаться здесь теленком на заклание она не собиралась.

Двор был большой, неухоженный, но неожиданно он ей понравился. Здесь был колодец, и вода в нем не застыла, так что она с удовольствием напилась чистой родниковой воды. Еще были какие-то хозяйственные помещения, в которых ей разбираться не хотелось. Возле крыльца стояла самая настоящая ступа, в которой мирно покоилась метла. «В каждой избушке свои погремушки», – легкомысленно отметила старуха и решила к ним вообще не приближаться, от греха подальше.

Зайдя в избу, владелица нежданно обретенной собственности на лесной опушке еще раз все внимательно осмотрела. Надела валенки, от которых запах стоял на всю избу, за печью нашла старый тулуп, от которого тоже не розами пахло. И пошла в противоположную сторону от дороги, по которой уехали Агнеша и Велимудр.

Тропинка уводила в лес, который становился все гуще и неприветливее. Дорожку стремительно заносило снегом: только была видна и вот уже нет. «Как будто лиса хвостом следы заметает», – с тоской подумала дезертировавшая ведьма. Скоро тропинку перегородили бурелом и сугробы. Стало ясно, что здесь со своей железной ногой она была не ходок. Пришлось возвращаться. Выйдя из леса и плюнув на все предосторожности, старуха направилась к той дороге, по которой уехали двое ее новых знакомых. Ветер становился все сильнее, сбивал с ног, но она твердо решила покинуть это место. Хромала, как одержимая. По ее расчетам, шла уже больше часа. Выбилась из сил, с трудом передвигала ноги, но уговаривала себя пройти еще чуть-чуть: «Скоро будут дома, люди. Нормальные люди! Которые помогут и с которыми я посмеюсь над тем, что со мной сегодня было! Избушка на курьих ножках, ступа… Двое сумасшедших…Сражения… Надо просто идти и никуда не сворачивать!» Она шагала и шагала. И обомлела, увидев перед собой высокий забор, который украшали лошадиные черепа. Изба не отпускала ее. Она ходила по кругу.

Осознав этот до крайности неприятный факт, старуха в полном бессилии подошла к воротам, прислонилась к ним головой и разрыдалась. В голос. Наревелась от души. Ветер колотил ее по спине, по рукам, пальцы замерзли, ресницы слиплись от слез вперемешку со снегом, на бровях стремительно нарастали сосульки. Устало распахнув небольшую дверь в воротах, она снова вошла во двор, кое-как добралась до крыльца и села на ступеньки. «Ничего, сейчас отдохну, поем. Просушу одежду. И с новыми силами снова двинусь в путь. Посмотрим, чья возьмет!», – успокаивала она себя. Привалившись головой к бревенчатой стене, закрыла глаза. Вроде бы на мгновение, но, когда она их открыла, темнота стала гуще, а усталость – сильнее. От досады смачно сплюнув на землю, она достала из мешка краюху хлеба, и пошатываясь от всего пережитого зашла в дом.