Наверное, это был самый впечатляющий подъём в её жизни. А с тапочками я рано радовался, так как кидая их на берег, уронил в воду.

Эвакуировав с корабля женщин и детей в одном лице, я стал подымать яхтенную общественность. Яхтенная общественность, нажравшаяся вчера не хуже нас, подымалась с трудом. Диалогов я тоже приводить не буду, самый спокойный звучал так:

«Яхта тонет!»

«Ну и хрен с ней…»

Но слова – словами, а на деле все оказались молотки, вскочили и бросились помогать.

Картина на данный момент выглядела так. Команда отчаянно качала воду, а капитан в каюте как морж, отфыркиваясь от воды, искал место течи, засовывая голову во все щели, видимо даже под воду. Опять же, не буду приводить его слова дословно, но из них следовало, что течь не обнаружена. (Слова – это громко сказано, Слово было всего одно, но какое богатство оттенков!) Тем не менее, вода прибывала, и яхта всё более клевала носом.

Оставалась последняя возможность оставить лодку на плаву – поднять её краном, благо, что лодку только накануне скинули на воду, и кран стоял в боевой позиции.

Дизель, хотя и был до половины залит водой, завёлся с пол-оборота (вот за что мы любим дизеля!) и мы загнали лодку под кран. Тут случилась история, которая впоследствии веселила яхтенную общественность от Белого до Чёрного моря.

В спасработах принимал участие некто Честный. Легендарная история о его неслыханной честности осталась утерянной за давностью лет, а хорошая кликуха осталась.

Лодка уже уткнулась носом в чрево мостового крана, когда обнаружилось неожиданное препятствие: в кран упёрся форштаг. Сейчас не время объяснять непосвещённым, что это такое – тонем же! Скажу только, что отдать форштаг руками тяжеловато (честно!) и ручка от судовой лебёдки тут явно бы не повредила. Тем временем лодка все отчётливее клевала носом в сторону воды.

«Ручку! – закричал Честный – Дайте ручку скорее!»

И нашлись люди, нашлись!

Добрый матрос Славик мужественно, практически рискую жизнью, нырнул в каюту (хлюп-хлюп!), и надолго исчез во чреве тонущей лодки. Секунды тянулись томительно, но без ручки от лебёдки сделать было ничего нельзя, а смелый Славик всё хлюпал и хлюпал в темноте. Наконец Славик вынырнул из каюты, и со значением подал Честному блокнот и ручку.

«Держи, – говорит, – Ручку.Я её расписал.»

Пока мы там все метались, моя подружка грустно бродила вдоль по берегу голая, завернувшись в одеяло. Да, я ещё забыл сказать, что шёл дождик.

«А у меня ноги замёрзли» – попыталась привлечь она внимание яхтенной общественности. Но яхтенная общественность, в любой другой момент дружно раскрывшая бы объятия девушке с замёрзшими ножками, была занята. Только неугомонный дядя Рома пробормотал: «Ну что же я могу для тебя сделать, милая…»

Поскольку яхта уже висела на стропах, проблемой ножек занялся я. Предложение пойти на другую яхту было отметено с негодованием.

«Я, – сказала с выражением подруга, – на яхту больше не пойду никогда».

Яхту уже подняли на стропах, и я обнаружил всех господ яхтсменов в глубокой задумчивости около лодки. Можно было лепить скульптуру Родена. Вода из лодки НЕ вытекала. То есть, попросту стояла в ней, хотя красавица уже сушила киль, важно покачиваясь в воздухе. Но если вода где-то затекала, то через это же самое должна была и вытекать?

«Фигня какая-то!» – подытожили результаты мозгового штурма собравшиеся капитаны. Капитан открыл кингстон, и воду слили, но вопрос остался – если лодку опустить, она опять начнёт тонуть? Оставался один способ – спустить лодку на воду и проверить. Проверили. Вода не поступала.

Это когда знаешь ответ всё просто и очевидно, но на тот момент кроме происков чёрта нам других идей не приходило.