Иван был погружен в раздумья о текущих делах на службе, когда увидел в окне фигуру Алексея Стрельцова, пробирающегося сквозь метель, воцарившуюся за окном ресторана, в котором Трегубов ожидал своего друга. Алексей телеграфировал заранее и сам предложил место и время встречи. Стрельцов внимательно оглянулся, прежде, чем войти внутрь. Уже в ресторане он стряхнул снег с пальто и отдал его лакею, встречающему гостей. Также Алексей отдал ему большой чемодан.

– Я смотрю, ты прямо с вокзала, – поднялся навстречу Иван.

– Дай, обниму тебя друг мой, – подошел к Трегубову Стрельцов, его осунувшееся лицо осветила искренняя улыбка. Ты прав, но давай присядем и закажем что-нибудь!

– По такой погоде хороши будут горячие щи.

– Согласен на щи, если ты тоже пообедаешь со мной?

– Хорошо.

Друзья заказали обед и уселись рассматривая друг друга, они не виделись с прошлого года. Если Трегубов выглядел бодрым и ухоженным, тот вид Алексея вызвал у Ивана тревогу. Лицо было уставшим, а под глазами залегли черные тени.

– Ты обещал, рассказать при личной встрече, как оказался в Москве, а не в Перми, – первым заговорил Алексей.

– Меня просили не рассказывать об этом, но я и сам мало, что знаю. Ты же помнишь эту историю на пароходе, ты сам помогал мне тогда сведениями о пассажирах.

– Кто бы мог подумать, что твое путешествие в Пермь обернется такими приключениями. Конечно, помню. Тебя вернули из-за это дела?

– Нет, и я участвовал в нём неофициально.

– Тем не менее убийцу поймали благодаря тебе. Так в чём же тогда причина, если не в этом деле?

– Причина не блещет оригинальностью, – ответил Иван. Во время круиза знатная девушка упала за борт, на пароходах знаешь ли такое бывает, а тут как раз я был рядом. Вот и всё.

– Спас значит? – уточнил Стрельцов.

– Спас, – кивнул Трегубов, подвигая себе тарелку со щами, – а её родители в благодарность помогли мне перевестись в Москву. Хотя, признаться, я их об этом не просил.

– Угу, понятно, – Алексей пристально посмотрел на Ивана. Это что же за родители такие? Я же помню наш разговор в Петербурге, тебя сам министр отрядил в Пермь. И какая же фамилия у этих родителей, способных изменить решение министра юстиции?

– Не знаю, – ответил Иван перед тем, как отправить очередную ложку в рот. И знать не хочу.

– Ой ли? – не поверил Стрельцов.

– Правда не знаю, девушка под вымышленным именем путешествовала.

– Ну что же повезло тебе, да и мне, что могу увидеть тебя. Когда ещё в Пермь соберусь, да и соберусь ли вообще.

– А ты сам какими судьбами в Москву, я тоже рад тебя видеть, но ты же не за этим приехал?

– Не за этим, – настроение Алексея заметно испортилось, он задумчиво посмотрел в окно, – отец поручил мне одно дело, и оно мне совсем не нравится.

– Что за дело? – поинтересовался Трегубов.

Стрельцов перевел взгляд с окна, в котором открывался вид на белые московские сугробы, на своего друга, словно оценивая, стоит ли ему всё рассказывать.

– Поручение подразумевает, – решился Алексей, – в секретном порядке оценить действия жандармского корпуса.

– В каком аспекте?

– Насколько реальными угрозами они занимаются, не выдумывают ли бог весть что ради славы и карьеры.

– Ого, – удивился Иван, – а что? Такое может быть?

– Не знаю пока, собираю сведения и чем дальше, тем мне меньше всё это нравится.

– Из-за секретности?

– Из-за секретности, но не только. Боюсь здесь присутствует пристрастие со стороны батюшки, – вздохнул Стрельцов.

– Что ты имеешь ввиду?

– Ты же знаешь, что у нас в министерстве правая рука всегда готова шлёпнуть по левой. Внешняя разведка не любит внутреннюю, коей сейчас является жандармский корпус и наоборот. Полная взаимность, так сказать. Ещё, мне кажется, у батюшки остались обиды после расформирования третьего отделения и передачи его функций жандармам, которые раньше были в его подчинении.