Соня послушно опрокинула содержимое стаканчика в рот.

– Вам лучше? – через некоторое время спросила доктор.

– Да, – ответила Соня и не узнала свой собственный голос, таким глухим и слабым он ей показался.

– Мне очень тяжело вам это говорить, но ваш муж умер полчаса назад. – Женщина замолчала, внимательно наблюдая за реакцией Сони. – Его привезли около десяти вечера с увечьями, несовместимыми с жизнью. Была пробита голова и сломан позвоночник. Он умер, не приходя в сознание, – немного подумав, добавила она.

Безразличие ледяной волной окатило Соню. Она тупо смотрела в некрасивое лицо докторши и не могла поверить ни слову. Тонкие губы женщины двигались, обнажая мелкие неровные зубы. Потом ее рот стал стремительно расти, пока не превратился в огромную воронку.

Резкий запах привел Соню в чувство. Первое, что она увидела, открыв глаза, был кусок медицинского бинта, который доктор держала прямо перед Сониным носом. От него нестерпимо воняло нашатырем.

Соня грубо оттолкнула от себя руку женщины и резко поднялась на ноги. В голове тотчас зашумело.

– Покажите мне его, – еле слышно попросила Соня.

Докторша понимающе отвела глаза в сторону и направилась к двери.

– Пойдемте.

И вот они снова идут по каким-то длинным, едва освещенным коридорам. Соня совершенно не смотрела по сторонам, от слез она едва различала спину женщины, за которой шла нетвердым шагом.

«Это все из-за меня. Я его убила во второй раз. Тогда он чудом выжил, а теперь… Я… я во всем виновата».

Сейчас, когда Герасимова не стало, Соня вдруг отчетливо поняла, как ей его не хватает. Как он ей нужен.

От отчаяния хотелось биться головой о стену. Боль огромным раскаленным комом застыла в груди. Каждый вздох давался с трудом.

«Прости меня, Юрочка! Я так перед тобой виновата».

Как и в первый раз, женщина остановилась так внезапно, что Соня, поглощенная своими мыслями, чуть не сбила ее с ног.

– Сюда.

Они стояли около едва освещенной комнаты с железной дверью.

– Проходите. – И доктор открыла дверь.

На ватных ногах Соня вошла в комнату и в нерешительности замерла на месте. Прямо перед ней полностью закрытый простыней лежал человек.

– Юра! – срывающимся голосом закричала Соня и сдернула саван.

На кровати лежал совершенно незнакомый мужчина с заострившимся лицом. Вся голова его была в бинтах, на которых то тут, то там проступали пятна крови.

Еще мгновение Соня непонимающе смотрела на неподвижное тело, а потом судорожно зарыдала.

– Это не он!

Дверь с шумом распахнулась, и в палату вбежали докторша с молоденькой медсестрой.

– Вам плохо? Успокойтесь ради бога!

– Это не он! Не он! Понимаете! Это не Юра!

Облегчение было таким сильным, что Соня заревела прямо в голос.

– Спасибо тебе, Господи! Спасибо!

Женщины наконец все поняли и вывели рыдающую Соню. Она тяжело опустилась на неуклюжий диванчик в конце коридора и закрыла глаза.

«Все кончилось. Теперь все будет хорошо», – но лучше ей не становилось.

Наоборот, Соня совсем некстати вспомнила, как несколько лет назад так же ходила к Юре в больницу. Тогда он лежал в токсикологии с тяжелейшим отравлением. Из-за нее. События трехлетней давности снова встали перед глазами…

Солнечное майское утро совершенно не радовало Соню. Она закрыла глаза и повернулась спиной к окну. Казалось бы, совершенно пустяковая проблема неожиданно переросла в настоящую трагедию.

«Черт! Да как он смеет отравлять мне жизнь, и именно тогда, когда я так счастлива!»

Соня была по-настоящему зла на Герасимова. После той памятной встречи у Ирки они с Кириллом больше не расставались ни на минуту. Тогда, конечно, разразился страшный скандал, потому что Альбина, с которой Кирилл, кстати, уже жил в гражданском браке целых четыре года, все же увидела их целующимися на кухне. Хлопнув дверью, она выскочила на улицу, Кирилл бросился ее догонять.