– О чем ты хотел говорить с Уолтером? – спросила Филис. – Что он может сделать?

– Я хочу, чтобы он объяснил мне, с точки зрения права, какая разница между мнением и фактической оценкой. Первое может разозлить меня, а второе кончится вызовом в министерство юстиции...

– А что, тебе очень важно разозлиться?

Оторвавшись от чтения меню, Тривейн взглянул на жену и кивнул.

– Да, – сказал он, – важно... И не потому, что задели мое самолюбие, вовсе нет! Просто я хочу видеть их испуганными. В конце концов, кто бы ни возглавил подкомитет, этот человек будет нуждаться в помощи! И если я как следует встряхну все это сборище, моему преемнику будет намного легче...

– Ты великодушен, Энди!

– Не совсем. Фил, – усмехнулся он, кладя меню рядом с телефоном. – Мне нравится наблюдать, как все эти надутые болваны извиваются, словно черви, особенно некоторые из них... У меня есть кое-какие цифры по оборонным показателям всех восьми штатов, которые они представляют. И самое страшное для них, если я просто-напросто зачитаю завтра эти цифры...

Филис засмеялась.

– Это и в самом деле ужасно, Энди! Больше того, уничтожающе!

– Да, неплохо. Даже если я, кроме цифр, вообще ничего не скажу, одного этого будет достаточно... О черт, как я устал и проголодался! Не хочу больше ни о чем думать! И не могу ничего делать, пока не поговорю с Уолтером!

– Успокойся. Поешь что-нибудь и поспи. Ты выглядишь таким измученным!

– Как воин, вернувшийся с поля битвы домой...

– Которого у нас в данный момент нет!

– А ты, знаешь, чертовски привлекательна!

– Заказывай ужин, Энди. Попроси бутылку хорошего красного вина, если у тебя, конечно, есть такое желание...

– У меня есть такое желание, – ответил Тривейн, – а ты не забудь, что должна мне катамаран.

Филис ласково улыбнулась в ответ, и Тривейн принялся набирать номер отдела заказов. Пока он объяснялся с клерком, Филис пошла в спальню – переодеться, сменить платье на пеньюар. Она знала, что после ужина они вдвоем прикончат бутылку бургундского, а потом займутся любовью. И очень хотела этого...

Филис лежала, уткнувшись лицом в грудь мужа, а он нежно ее обнимал. Оба чувствовали приятную усталость, которая всегда наступает после любви и вина.

Тривейн потянулся за сигаретами.

– Я не сплю... – сказала Филис.

– А должна была бы... Судя по фильмам хотя бы. Хочешь сигарету?

– Нет, спасибо... – покачала головой Филис, натягивая на себя рубашку. – Уже пятнадцать минут двенадцатого, – продолжала она, взглянув на часы. – Будешь звонить Уолтеру?

– Через несколько минут... Впрочем, не думаю, что он уже дома, сама знаешь, что значит с нашими пробками добраться домой из аэропорта... Ну а беседовать в этот час с Элен Мэдисон у меня нет никакого желания.

– Она очень несчастна... и мне так жаль ее...

– И все-таки я не хочу разговаривать с ней... А вот Уолтер, похоже, так ничего и не сказал о моем звонке...

Филис коснулась плеча мужа, погладила его по руке, как бы утверждая свое на него право.

– Энди, ты будешь говорить с президентом?

– Нет. Я сдержу свое слово и не уйду. К тому же не думаю, чтобы он приветствовал подобный шаг с моей стороны. Когда все будет кончено, позвоню, как это обычно делается в таких случаях, – обычный служебный звонок... Но давай вернемся ко всему этому завтра...

– По-моему, он оценит это... Во всяком случае, должен. Боже мой, но ведь ты опять начнешь думать о том, что потеряешь работу, которая тебе нравится, об оскорблениях и нападках, о потраченном зря времени!

– Успокойся, Филис! – перебил жену Тривейн. – Речь с самого начала шла не о благотворительной миссии, к тому же я предупрежден...