Комната Летиции располагалась на втором этаже. Окна выходили во двор, тесно граничащий с верандой дома Кемелли. Я постучала, но никто не ответил, и я повторилась. Затем тихий, слегка хрипловатый голос разрешил мне войти. Я отворила дверь и увидела, как Летиция лежала на кровати ничком в подушку; руки вцепились в неё безжалостной хваткой. Белокурые непричесанные волосы небрежно прикрывали плечи, а согнутые ноги скрадывала длинная сорочка.

– Ты заболела, Летти?

Ответом мне послужили громкие внезапные рыдания. Недоумевая, я подскочила к ней и пала на колени.

– Что с тобой?

– Я ненавижу её! Она специально это сделала!

– О ком ты? И что она сделала?

Летиция зарыдала ещё хлеще, стискивая подушку пальцами. Я была растеряна. Моя склонность к состраданию никуда не годилась, но в тот момент я искренне прониклась к Летиции и стала гладить её по волосам, понимая, что ей необходимо время успокоиться. Я выжидала. Рыдания не прекращались несколько минут, после чего Летиция присела и повернулась ко мне лицом. Её стройное тело как прежде передергивали нервные всхлипывания – некогда уравновешенная девушка больше не выглядела таковой. Опухшие от слёз веки демонстрировали фиолетовые прожилки, благодаря которым красные узкие глаза заимели лихорадочный вид, а круги под ними напоминали тёмные колодцы. В ту минуту никто б не нашёл в ней сходства с шедевром Рафаэля. Она страдала поистине нечеловеческой болью.

– Каприс уничтожила меня, – жалобно лепетала Летиция. – Прошлую ночь она провела с ним!

Я вспыхнула щеками, сознавая, что обсуждение переходит дозволенные границы и перетекает в устье тайных отношений между женщиной и мужчиной, которые ранее ни с кем не затрагивала. Но я взяла себя в руки.

– С кем с ним?

– С Джеймсом Кемелли конечно!

Она продолжала всхлипывать, уронив взор на руки, перебирающие подол сорочки. Вероятно, откровенные подробности тоже вгоняли её в краску, но её лицо и без того пылало красными пятнами, чтобы выдавать стыд. Она говорила ломанным срывающимся голосом, и каждое изречение заставляло её свежую рану на сердце кровоточить.

– Не может быть! – успокаивала я. – Каприс верно пошутила или намерена тебя подразнить.

– Нет! Вчера она отправила ему письмо, предлагая встречу, но не простую встречу…

Измученные слезами глаза Летиции переполняла соленая влага.

– Откуда тебе известно о письме?

– Она хвасталась, что написала Джеймсу, а затем дала почитать его ответ.

Летиция подняла подушку и протянула мне конверт, весь помятый и влажный от слез. Я взглянула ей в глаза, выражая сомнение и нерешительность. Читать чужие письма – дурной тон, но любопытство затуманивало рассудок. Мне представилось, там обнаружится хоть малая доля романтизма, которую, возможно, Джеймс Кемелли прячет от посторонних глаз, не желая растрачиваться попусту, чтобы потом с чувством выполненного долга купать возлюбленную в море томительных страстей. Эта мысль подкупила меня, и я, вскрыв конверт, прочла.

«В полночь приходи на веранду. Я спущусь.

Джеймс Кемелли. »

Не обнаружив любовного признания, я испытала искреннее разочарование.

– Теперь ты убедилась?! – Летиция снова залилась слезами. – Боже! Как мне это пережить?!

В письме и не пахло чуткой романтикой, которую я жаждала там отыскать. Но оно даровало мне способ утешить Летицию, ибо раннее не знала, как это лучше сделать.

– Так ведь здесь нет ничего такого, что указывало бы на его любовь к Каприс или на то, о чем подозреваешь ты. Смею предположить, они всего лишь совершили прогулку вместе.

– Нет, Белла! Я застала её в спальне. Она одела чёрное платье и спустилась во двор, а вернулась только на рассвете. Эту злосчастную ночь они провели вместе!