Мы расположились на диване, заняли, так сказать, стратегические позиции для вечернего возлияния. Артём методично подливал одну за одной, я не сопротивлялся. К особым любителям выпивки я себя никогда не относил, но сегодня позволил себе расслабиться. Мы болтали о том о сём, и в какой-то момент меня посетила мысль, что Тёма не просто так позвал меня. Но к основной цели посиделок он приближался неторопливо, так что к началу основного диалога мы оба подошли уже прилично датые.

— Кам, вот скажи мне как мужик мужику, зачем нам жениться?

— Причины у каждого свои, — мягко начал я. — Кто-то женится, потому что так принято. Назовём это традицией.

— Похуй на традиции. Дальше.

— Нельзя обходить стороной также юридические аспекты брака.

— Тоже говно какое-то, — поморщился Артём.

— Не скажи. В современном обществе это важно. Наследство, право на посещение в реанимации, право на детей…

— Во! Дети! — будто бы даже обрадовался Тёма. — У тебя ведь детей нет?

— Нет.

— Тогда почему ты женился на Алисе?

— Ну, я же говорил, у всех свои мотивы…

— Не-не-не! Я щас не про всех, щас вот конкретно про тебя. Ты нафига женился?

— Потому что люблю её.

— Да бля-а-а… — протянул Артём и уткнулся виском в кулак, как будто голова у него разом налилась свинцом. — Ну, вот и любил бы себе на здоровье. Я спрашиваю — жениться зачем? Ну? Юристы, дети, всё такое — да, понятно, не первый день на свете живу. Но у тебя вот детей нет, а ты женился. Любови тоже нормально, но где гарантия, что завтра любовь не закончится?

— Нигде.

— Так вот и я о том!

— Тём, а что конкретно тебя беспокоит в супружеской жизни?

— Выключи, блять, ёбаного психолога, ладно? — огрызнулся Артём. — Я нормально с тобой поговорить хочу. Меня ничего не беспокоит. У меня всё отлично. И, если хочешь знать, у меня тоже любови были. А потом сплыли. И последний раз сплыла как раз с претензией, хули я не женюсь.

— Ну, так а хули ты не женился?

— Не хочу.

— Да без проблем, — рассудил я спокойно. — В конце концов, это нормально, что некоторые люди предпочитают одиночество или не рожать детей. Это право любого свободного человека.

— Да, но… — с сомнением пробормотал Артём. — Я вроде не хочу прям-таки одиночества. Я люблю компанию. Но, понимаешь, брак — это как клетка. То есть тебя сажают в вагон с единственным пассажиром, и теперь вам ехать хер знает куда. И выйти нельзя, и нихера нельзя. Всё, пиздец, заперли. В соседний вагон пойдёшь — измена. В окно посмотришь — измена! А пиздовать-то ещё неизвестно сколько! Понимаешь, о чём я?

Я не сдержал улыбки. Глядя в раскрасневшееся от алкоголя и эмоций лицо Артёма, я искренне понимал то, что его терзает. Не скажу, что у меня были подобные мучения. Всё-таки для меня лично официальный брак — скорее норма. Но раньше тридцати я не женился по многим причинам: и потому, что считал правильным сначала построить прочную карьеру, и потому, что долго не мог встретить ту женщину, с которой мне было бы комфортно во всех сферах.

— Ты просто ещё не встретил свою «попутчицу», — ответил я, улыбаясь Артёму. — В паре важна совместимость не только в физиологическом плане. В определённой степени нужно быть друзьями друг для друга.

— Да не умею я дружить с бабами, — Артём растёр виски, подлил нам ещё по стопарю водки. — С мужиками проще. А о чём дружить с женщиной? Ну, вот мы с тобой сейчас сидим, болтаем. Можно же что угодно сказать, да? Ну, например, если я тебе скажу, что спал с двумя сразу, ты ж к этому нормально?

Я пожал плечами:

— Да нормально. Ты имеешь в виду, что встречался одновременно с двумя разными женщинами?

— Да не-е! — весело отмахнулся Тёма. — Я имею в виду тройничок. Понял? Ну? Групповуха. Две тёлки и я.