Камиль стоял на сцене, как мне виделось, высоченный и невозможно красивый. В самом деле рост у него средний, но, поскольку сама я — от горшка два вершка, ко мне рядом с ним всегда приходит чувство, будто я за каменной стеной. А тогда он ещё дополнительно возвышался на подиуме. Тёмно-синий костюм смотрелся на нём, будто Камиль только что вернулся с показа деловой моды. Прямые чёрные волосы были уложены с той долей лёгкой небрежности, которая с одной стороны нисколько не портит общее элегантное впечатление, а с другой как бы сообщает, что перед зрителем живой, не лишённый озорства молодой мужчина. Тоже самое говорили и глаза: светло-серые, почти серебряные.

После лекции мы одновременно подошли к кофейному столику, он налил чашку как будто себе, но в итоге протянул её мне.

Я сказала:

— Спасибо.

И как стояла, так чуть не рухнула замертво.

А он улыбнулся и сказал:

— Алиса, вы сегодня были самой искренней среди всех. Вы меня поразили. Я был тронут. А на каком инструменте вы играете?

— На фортепьяно…

— Правда? Вот это совпадение. Один мой знакомый ищет, кто бы смог ему аккомпанировать на творческом вечере. Он стихи пишет. Вы как относитесь к поэзии?

— Я?.. Н..нормально.

— Отлично, вы не против, если я возьму у вас номер телефона, чтобы передать другу?

— Нет… В смысле… Не против.

Кстати, вечер поэзии действительно состоялся, и я действительно играла на нём. Не лучшее моё выступление, но я и выступать-то никогда не любила. Потому что перед любым, даже самым рядовым выступлением у меня начиналась чуть не паническая атака. Но тогда меня успокоил Камиль. Успокоил своим голосом и словами.

Его голос с самого начала и до сих пор для меня подобен музыке. Может, поэтому я решилась открыться ему? А может, потому что он единственный сумел найти ко мне подход. Он никогда не давил, при этом я его слушалась. Он начал будто издалека, но уже через неделю я очутилась в его постели.

И, нет, он не стал меня немедленно насаживать на свой член. Он вообще в первый раз не раздевался.

Мы сидели в кафе. Я призналась, что у меня ещё ни разу не было секса и поведала о своём единственном опыте, который хоть сколько-то походил на сексуальный.

Кам ответил:

— Спасибо, что рассказала мне. Для меня это важно. Я хочу, чтобы ты знала, что мы можем договориться обо всём, что будет между нами. Если мы научимся быть откровенными друг с другом, оба получим всё, что захотим.

— Я не уверена, — пробормотала я, — что хочу…

— Меня? — уточнил Камиль.

— Нет, я… тебя я хочу. Но не уверена, что сейчас.

— Хорошо. Значит, начнём постепенно.

— Как? Я… очень боюсь раздеваться.

Он с пониманием кивнул:

— Я сам тебя раздену.

— Всё равно меня это пугает.

— Почему?

— Почему… — это был очень тяжёлый вопрос, ответ на который я знала, но не хотела произносить вслух. И всё же я ответила, как просил Камиль, честно: — Потому что боюсь, что тебе не понравится…

— Понравится, — спокойно и уверенно заявил Камиль. — Поехали ко мне. Я обещаю, что буду предельно деликатен.

— А будет больно?

— Нет. Больно не будет.

И я согласилась.

Не знаю, как он повёл бы себя, откажи я ему. Однако тогда я ни на секунду не сомневалась, что соглашусь на всё, что бы он ни предложил мне. Моё решение было принято ещё до того самого разговора, даже до того, как мы зашли в кафе.

Кам завязал мне глаза и включил музыку. Я сидела на постели и чувствовала его руки на своём лице, шее, плечах, спине, бёдрах, ногах. Следом за руками появлялись его губы. Он раздевал меня, гладил, ласкал, целовал, шептал, какая я красивая. А я сидела, замерев, и боялась пошевелиться. Внутренне я вся сжалась, приготовившись к моменту, когда Камиль снимет с меня последний предмет одежды и я предстану перед ним голая.