– Я тебя не преследую и не собираюсь этого делать. Я просто пытаюсь кое-что понять.

– И что же?

– Я тебе совершенно не интересен?

– В том смысле, который ты подразумеваешь – нет. Прости. И я уже говорила об этом, сколько еще нужно повторять?

– Хорошо. А кто тебе интересен?

– Какая, к черту, разница, кто мне интересен? И какое твое дело?

– Нет, я серьезно. Не будь такой недружелюбной – мне просто любопытно.

– Тебя это не касается, Ян.

Так и не притронувшись к еде, она отложила в сторону вилку и отвернулась. Ян молча наблюдал за ней.

– Урмас? – спросил он наконец после недолгой паузы.

Она посмотрела на него долгим, испепеляющим взглядом. Они говорили всего минуту, а настроение уже было окончательно испорчено – и он продолжил:

– А я-то думал, он предпочитает ту развеселую девчушку, которую ты – по странному совпадению обстоятельств, конечно же, – на дух не переносишь. Но, думаю, как человек самых высоких моральных качеств, он, наверное, не оставил безответным и твое глубокое чувство к нему? Он выделил для тебя время, да, Анна? Или, может быть, делает это регулярно?

Она встала из-за стола, но он схватил ее за руку:

– Сядь.

– Отпусти меня, – зашипела она. – Я хочу уйти. Теперь я и вправду тебя ненавижу.

– Ты пришла, чтобы покончить с этим? – спросил он, глядя ей в глаза. – Так давай это сделаем. Давай договорим – и после, если захочешь, разойдемся в разные стороны и ты сможешь больше не разговаривать со мной.

– А о чем говорить сейчас? Ты ведешь себя, как скотина.

– Извини. И сядь, пожалуйста, – примирительным тоном повторил Ян. – Сядь, мы закончим разговор и разойдемся.

Немного поколебавшись, она все-таки села за стол. Ян отпустил ее руку и, повернувшись к туристкам, которые с интересом наблюдали за этой сценой, сказал им по-русски с небольшим акцентом:

– Она узнала, что я купил нам обручальные кольца на блошином рынке, и сразу собралась убегать. Так эмоциональна. Ее мать – итальянка.

– Во-от как, – протянула одна из девушек.

– Да. Но я ее удержал. Нельзя позволить человеку упустить любовь всей жизни из-за каких-то сиюминутных заблуждений – вроде того, что кольца незнакомых мертвых людей не подходят для создания здорового брака.

Он снова повернулся к Анне.

– Что ты им сказал? – спросила она.

– Объяснил, что мы не станем друг друга убивать – чтобы они не переживали.

– Потрясающе.

– Мы можем теперь поговорить открыто? Я все же хочу кое-что прояснить.

– Что, что ты еще собрался прояснять, Ян? – она устало откинулась на спинку стула.

– Ну, например… например, мне действительно интересно, почему ты хочешь быть именно с ним.

– А кто вообще тебе это сказал?

– Ну, брось. У вас уже были какие-то… отношения? – этот вопрос он выдавил из себя с таким трудом, что она просто не смогла разозлиться на него снова.

– Прекрати, Ян, – ответила она уже чуть мягче.

– Что же, судя по тому, как ты покраснела – да.

Она промолчала, глядя в свою тарелку.

– Ну, хорошо, – Ян тоже откинулся назад и какое-то время молча смотрел в потолок, обдумывая что-то.

Затем – судя по всему, приведя свои мысли в некоторый порядок, – продолжил:

– Знаешь, дело ведь даже не во мне и не в моих чувствах, которые тебе не интересны – и это, конечно же, дело твое; территория твоей свободы. Но я еще смотрю на эту ситуацию со стороны, просто как патологически любознательный человек – мне интересно, как устроены вещи. Я, повторюсь, знаю тебя столько, сколько я себя помню, и всегда думал, что ты – особенная, что ты – уж точно не такая, как другие. И, выходит, либо я ошибался насчет тебя, либо не понимаю чего-то еще… Ты ведь можешь объяснить мне, чем все-таки он так заинтересовал тебя?