На этот раз желающих не оказалось.

– Что, совсем никого? – повторил профессор свой вопрос.

В этот момент он заметил на последнем ряду одиноко поднятую вверх руку; и, удовлетворенно хмыкнув, поправился:

– Прошу прощения, одного вижу.

После этих слов, наверное, абсолютно все присутствующие обернулись назад, чтобы посмотреть на единственного среди них злодея, который был готов столкнуть несчастного толстяка под поезд; обладателем этой единственной поднятой руки оказался темноволосый молодой человек с хмурым лицом – который, явно смутившись от столь пристального внимания к его персоне, тем не менее, поднялся со своего места, и, обращаясь к Лассманну, сказал:

– На самом деле, я просто хотел высказаться.

– На самом деле, сейчас как раз самое время для вопросов, комментариев, возражений, – улыбнулся Лассманн, – вы с чем-то не согласны?

– Да, – юноша утвердительно кивнул головой, и, сделав глубокий вдох, быстро – и несколько нервно – продолжил, – вы уж извините, но я не вижу никакой разницы между тем, чтобы столкнуть человека под вагонетку, и тем, чтобы направить вагонетку на него. Как по мне, так разница между первым и вторым действием иллюзорна.

– Хорошо, – кивнул ему профессор, – но прежде, чем вы объяснитесь, я хотел бы, чтобы кто-нибудь из тех, кто видит эту разницу, объяснил нам мотивы своего выбора. Есть кто-нибудь?

– Я могу, – голос принадлежал девушке в центре зала.

– Пожалуйста, – профессор снова улыбнулся, жестом приглашая ее встать.

– В первой ситуации мы не оказываем воздействия непосредственно на того человека, который находится на запасном пути. Мы должны спасти пять человеческих жизней, и для этого переключаем стрелку – но, к сожалению, по независящим от нас обстоятельствам, это действие будет стоить жизни кому-то другому. Во второй же ситуации мы взаимодействием непосредственно с этим человеком, что просто аморально – поскольку это убийство, пусть и ради спасения большего количества людей.

Хмурый молодой человек с последнего ряда рассмеялся.

– Мне одному кажется, что это какая-то иезуитская логика? – громко спросил он. – Вы ведь в обоих случаях прекрасно отдаете себе отчет в последствиях своих действий, и их фактическое содержание никак не отличается – разве нет? В первой ситуации вы жертвуете жизнью одного ради спасения пятерых – то есть, фактически, убиваете его; и во второй ситуации вы поступаете ровно таким же образом.

– Ну, а что ты предлагаешь? – с некоторым оттенком раздражения и неприязни спросила его девушка. – Столкнуть человека под поезд потому, что, на твой взгляд, нет никакой разницы между этими двумя поступками?

– Нет, – молодой человек покачал головой. – На мой взгляд, это неэтично и недопустимо – но ровно в той же степени, что и перевод стрелки в первом сценарии.

– А вот это уже интересно, – вмешался в разговор Лассманн. – И среди нас, если помните, было некоторое количество людей, также посчитавших, что и в первой ситуации лучше будет бездействовать. Вы можете это объяснить?

– Конечно, – кивнул юноша. – Все дело в том, что у меня нет права наносить человеку незаслуженный вред без его добровольного на то согласия – пусть даже и ради блага других людей. Ведь это не я лежу на запасном пути, а он, понимаете? Я не могу распоряжаться его жизнью – то есть, тем, что мне не принадлежит; не могу решить за него, что он должен быть принесен в жертву. Поэтому, в обеих ситуациях будет злодеянием пожертвовать жизнью одного человека ради спасения пятерых; и, конечно, я понимаю, что многие сочтут это необходимым злом – но это уж точно не будет этичным поступком. Действуя таким образом, вы совершаете преступление – преступление против его свободы.