С Дикаркой было и того хуже: Бор терялся, нес чушь, заикался и чувствовал себя полнейшим кретином. Проще было вообще не показываться ей на глаза.

Однажды ему все-таки довелось остаться с Леной наедине, и тот момент он бережно сохранил в памяти.

Бор встретил ее случайно на окраине Летнего сада. Лена сидела на корточках у скамейки в мокрой прошлогодней листве и разглядывала булыжник размером с маленькую девичью ладонь. Бор не ожидал встретить ее и, смутившись, ускорил шаг.

– Борис? – позвала Дикарка.

Уходить было невежливо, и Бор изобразил удивление.

– Ты это… Привет. Что делаешь? – спросил он, кивнув на булыжник.

– Правда, похоже на кусок торта?

На взгляд Бора, камень не имел с тортом ничего общего, но из вежливости он кивнул.

– Вот эта светлая часть – песчаник. Осадочным породам Ладоги и Финского залива примерно полмиллиарда лет. Темная – гранит, осколок Балтийского щита, здесь порода залегает близко к поверхности.

– А это что за красноватые бляшки? – спросил Бор.

«Словно кровь запеклась», – подумал.

Лена поскребла одну из них ногтем.

– Хм. Похоже на альмандин. Интересно, как этот кусок сюда попал? – задумчиво проговорила она и повернулась к Бору. – Тебе правда интересно?

– Да, отчего нет.

– Мало с кем можно о таком поговорить. Максим, например, сразу меняет тему, стоит мне коснуться геологии. – она улыбнулась, как показалось Бору, с мечтательным блеском в глазах. Интересно, сколько времени они проводят наедине? – Представляешь, нас на курсе одни парни.

– А ты почему пошла на геолога? – задал Бор давно назревший вопрос.

Дикарка немного подумала.

– Ищу себя у себя под ногами.

Большего она не сказала: понимай как хочешь.

– В детстве с отцом я изучила весь полуостров. – видимо, речь шла о Камчатке. – Камни хранят историю мира, у них много секретов, о которых мы даже не догадываемся. А здесь, в окрестностях Ленинграда, весьма любопытное место – с геологической точки зрения.

– Странно, я думал, интереснее Сахалина с Камчаткой ничего нет. Вулканы и это… Прочее… Как на другой планете.

– Да, пожалуй, – ответила Лена и замолкла.

Бор растерялся и в панике искал, что сказать. Но Лена сама его выручила.

– Знаешь, о чем я мечтаю? – спросила она. – Побывать в Греции, на Пелопоннесе. Там есть река Мавронери – говорят, это тот самый Стикс: у его истока вход в Преисподнюю. Если испить воды из реки, то непременно умрешь.

Бор удивился: странно, геолог, а верит в древние мифы.

– Надеюсь, ты не собираешься…?

Лена рассмеялась.

– Конечно, нет. Просто хочу узнать, что там.

– Что, если ничего?

Она покачала головой.

– Такого не может быть. В любом случае поездка будет иметь смысл: истина дороже незнания, так ведь?

Бор осторожно кивнул и размял спину. Сидеть на корточках стало утомительно.

Проходившая мимо старушка, подумав невесть что, разразилась воспитательной тирадой. Наверняка со стороны ситуация выходила за рамки приличия. Они сели по-человечески, и Лена спрятала осколок породы в черную тряпичную сумку с ремешком через плечо и надписью «Москва-80».

– Жаль, я не смогу поехать. Разве что удастся попасть в экспедицию, но я всего лишь первокурсница, кому я нужна? Да и выехать из страны – целое приключение. А ты был за границей?

– Да, с родителями. В Болгарии, Италии, на Кубе…

Бору вдруг стало стыдно за то, что ему повезло больше, в чем не было его личной заслуги.

– Но после Сеульского Боинга наших за границей не очень-то жалуют2, – поспешил добавить он, – так что лучше переждать, пока всё уляжется.

– Да, – пробормотала Лена. – Наверное, твои мечты должны быть поинтереснее моих.

– Ну это… Как-то даже не задумывался.