И всё-таки в душе у Джорджа затаилась обида на отца. Это он виноват в том, что его сын сделался вором. Он! Работал бы больше, не пришлось бы отказывать семье в покупках. Эх, если бы у него, у Джорджа, были деньги, он бы показал отцу, что такое настоящая щедрость!

Других посетителей в чайной почти не было. Только в углу официантка обсуждала с парой местных жителей последние деревенские новости и то, что в чайной пора перестилать полы. И вдруг очень ясно раздался странный, посторонний звук. Это был чих. Джордж покрутил головой.

– Ты сейчас чихал? – спросил он отца.

– Да, – рассеянно ответил тот, отставив чашку и ощупывая карманы. – Вы не видели мой мобильник?

Это была постоянная беда их семьи. Старший Скидмор терял по три телефона в год! Если обычный англичанин проводит в сумме год своей жизни, отыскивая пропавшие предметы, то у Филиппа Скидмора к этому году можно было смело добавить еще несколько месяцев.

Всё начиналось с невинного: «Вы не видели мой мобильник?» – а заканчивалось тщетными звонками самому себе с другого телефона. Мама часто говорила, что отец растяпа и растеряша. «Вот деньги и утекают у него между пальцев», – подумал Джордж, впервые поймав себя на беспощадности к отцу. Но удивляться этому чувству было некогда, потому что дверь резко распахнулась, ударившись ручкой о стену, и в чайную влетел тот самый толстяк из лодки.

Он явно торопился. Тяжело дыша, быстро обвёл взглядом помещение и нетерпеливо постучал тростью по полу. Все тотчас уставились на него. Толстяк выглядел солидно, но очень старомодно: как главный лакей из кинофильмов, только с дурацкой чёрной шляпой на голове. «Кажется, она называется котелком», – вспомнил Джордж. И усы у него топорщились так, словно были сделаны из проволоки.

Толстяк был явно расстроен. Едва войдя в чайную, он сквозь одышку забормотал что-то о пропавшей семейной реликвии, о продавцах, которые не помнят, куда подевался их товар. Размахивая длинным зонтом-тростью, мужчина подошёл к стойке, заказал чашку чая и творожный торт с клубникой.

И тут начались новые странности. Незнакомец пошёл к свободному столику путаным маршрутом. Проходя мимо Джорджа, он уронил что-то, со звоном упавшее на пол, опустился на колени, принялся искать под столом. Послышалось шуршание пакета. Джордж вздрогнул, сразу прижал пакет ногой, потом нырнул вниз и встретился глазами с рассерженным толстяком.

– Извиняюсь, молодой человек! Ключи от машины обронил, – негромким, нахальным голосом произнёс тот. Вежливость давалась ему с трудом. – А вы, случайно, шкатулками не интересуетесь?

– Совсем не интересуюсь, – занервничал Джордж.

– И вам не встречалась сегодня одна, такая миленькая, с человечком наверху? – Незнакомец вдруг мяукнул и опять потянулся к пакету, попытался заглянуть в него.

Джордж резко отодвинул пакет и спросил, похолодев:

– Да что вы ко мне привязались?

«Как быстро начались неприятности!» – мелькнуло у него в голове.

– Что такое? – всполошилась наверху мама. – Джордж, нельзя так грубить.

– Всё в порядке, мэм! – заверил её толстяк, вылезая из-под стола. Но глазами он дал понять мальчику, что подозрения остаются в силе.

Джордж продолжал чувствовать на себе взгляд толстяка, даже когда тот сел за свой столик. Эх, скорее бы вернулся отец, разыскивающий свой телефон, и они ушли бы отсюда! Он не вытерпел и посмотрел прямо в желтоватые глаза мужчины. Правда, мама говорила, что пялиться на людей неприлично. Но сейчас было не до хороших манер.

Незнакомец не отвернулся, более того – подпёр щёку рукой и продолжил изучать Джорджа. Официантка принесла ему поднос с огромным куском торта. Тогда он начал медленно и самозабвенно – как все обжоры – объедать торт с краёв. Торт крошился, и кусочки, не долетая до пола, оседали на животе толстяка. Он без смущения подбирал их и отправлял в рот.