– Странное что-то с дверью, – сказала мама полицейским.

А с дверью было вот что: перепуганный Джордж навалился на неё спиной, а ногами упёрся в решётку отопления. И только когда полицейские ушли, задав маме за дверью пару вопросов, он быстро перебежал из прихожей в гостиную. Сердце его колотилось, как у зайца.

– Джордж, разве ты не слышал, что я стучала? – рассерженно спросила мама, войдя в дом.

– Я в ванной был, – соврал сын. И тут же ему стало досадно, что теперь он не только воришка, но ещё и лгун. Однако, заглушая в себе голос совести, он быстро поинтересовался: – А зачем приходили полицейские?

– На нашей улице обворовали дом, ищут свидетелей.

«Уфф», – с облегчением выдохнул Джордж. Спасибо продавцу из «Лавки Древностей», что он так равнодушен к своему товару! Может быть, он вообще никогда не обнаружит пропажу?

Наконец настал день, когда Скидмор-старший вытащил из багажника вещи и свалил их на полу в гостиной. Пакет стоял теперь возле журнального столика. Родители не торопились доставать из него покупки, и это было на руку Джорджу. Он ждал подходящий момент.

Брэнда вертелась рядом, но её можно было не бояться – она ещё маленькая и глупая. Отец лежал на софе, мама с бассетихой Леди на коленях листала журнал, телевизор бормотал сам по себе. В программе новостей рассказывали о голубях, которые жили под крышей красильни в Манчестере. Их перья так перепачкались красильным порошком, что голуби стали ярко-синими.

Когда отец задремал, а мама ушла на кухню, мальчик быстро перебежал комнату. Стараясь не шуметь, он раскрыл пакет, запустил в него руку…

– Чем ты там шуршишь, Джордж? Что у тебя вид такой взъерошенный? – сквозь дрёму поинтересовался отец.

– Газетой шуршу, – промямлил сын, сжимая во вспотевшей ладони обрывок обёртки из пакета. – Нормальный у меня вид.

Он разгладил на коленке клок бумаги. Это и в самом деле была старая газета. На обрывке можно было прочитать заголовок: «Начинается акция протеста профсоюза». Кто-то зачеркнул фломастером последние три слова и жирно вывел над ними – «игра».

– Начинается игра, – шёпотом прочитал Джордж.

«Эх, нелёгкая жизнь у жулика, – подумал он. – Хоть и не поймали тебя пока, а глаза бегают, сердце колотится, руки дрожат. Если станет известно о краже…»

Но лучше об этом не думать – отец мог быть очень строгим.

Наконец Джордж утащил шкатулку в свою комнату. Крышка её не поддавалась, как и раньше. Словно кто-то властвовал то ли над шкатулкой, то ли над камнем – несмотря на то что теперь Джордж был их хозяином, хоть и незаконным.

Устав бороться с этой невидимой силой и спрятав шкатулку под кровать, мальчик спустился вниз. Родители и сестра были в саду. Отец опять дурачился. Он напялил пластмассовую шляпу с бантом, которую ему выдали на юбилее у бабушки Азалии, залез в надувной бассейн, принял расслабленную позу, сунул в рот сигару, а в руку взял банку кока-колы, изображая бездельника. Мама и Брэнда хохотали, но Джорджу было невесело. И только когда отец высокомерно произнёс: «Приветствую вас, мои подданные!», а мама заметила ему: «Скидмор, ты живёшь в мыльном пузыре, но я тебя люблю!» – мальчик кисло улыбнулся за компанию со всеми.

Ночью, едва весь дом заснул, Джордж тихонько встал с кровати. Леди приподняла голову с подстилки, и он погладил собаку, успокаивая. Сквозь тонкие занавески в комнату проникал свет уличного фонаря. По стенам перемещались тени от веток деревьев. Было тихо. Лишь редкие шумы доносились снаружи: лисица рылась в бачке с мусором, дрались коты. И вдруг с улицы донеслось: «Моё! Моё!» Кто бы это мог быть?