Самодвижение твари – и прежде всего человека – происходит драматически. И это отмечается Григорием Нисским. Естественное, высокое, связанное с действием Святого Духа преодолевает сопротивление периферийного, того, что связано с теми сторонами бытия, каковые возникли в результате исхода из него доброго начала (грехопадение Адама). Характерной в связи с сформулированным видится выдержка из трудов Григория Нисского: «Итак, мы подвизаемся против самой изменчивости нашего естества, мысленно борясь с нею, словно с неким противником, достигая победы не тем, что ее ниспровергаем, но тем, что не попускаем ей пасть. Ибо не к одному только злу направлена изменяемость человека…; но изменяемость производит и прекраснейшее дело – возрастание в добре, когда изменяющегося к лучшему изменяемость в сторону добра постоянно приближает к Божеству…» [8, с. 237]. Подвизаться (стремиться), бороться, побеждать – все это выражает понимание Святым Отцом процесса развития духовной реалии. Через разрешение противоречия, через драму преодоления своего отвратного естество восходит к себе самому. В этом еще одна гносеологическая интуиция тринитарного сознания.

Тринитарное сознание мыслит категорией целого, и целого как множественного в своей основе. Идея множественности – различия созданного Богом, полисубъектности тварного мира выводится из самой реалии Триединого Бога – Святой Троицы. Бог един – и у него три Лица (ипостаси). Каждое из Лиц Божественной Троицы обращено к своему: Отец являет себя как причина всего; Сын – как сила, устраивающая вселенную; Святый Дух – как совершительная сила приведенного в бытие творением от Отца чрез сына (нами использована формула Григория Нисского; [8, с. 297–298]).

Множественность тварного мира предполагает разные пути спасения (восстановления). Это (гносеологическое) переживание отчетливо представлено в тринитарном богословии. «В жизни Божественной, – пишет святитель Григорий Богослов, – не одно средство спасения, и не один путь к добродетели, но многие…» [1, с. 582].

Мир множествен. Люди (а люди – это народы, страны, эпохи, культуры и пр.), звери, растения, воды, небеса, прочее – все, все живет и единым, и своим. Все ищет своего единения с Богом и, соответственно, единения друг с другом. Эта мысль как гносеологический феномен прочитывается в трудах тринитариев. Ею они поверяют свои суждения. Посредством ее ищут подлинного – живого единства всего и вся.

Обозначенное о восприятии и понимании мироздания обусловливает обращение тринитариев к антиномичной логике. Антиномичная логика оперирует противоположными друг другу суждениями. Делает она это для того, чтобы удержать в себе самой полноту развертывающегося бытия. Отчетлива эта логика была явлена в Евангелии. Явлена самим Спасителем. Поддержана она была апостолами. Как необходимый инструментарий в богословии и практической пастырско – проповеднической деятельности его стали использовать тринитарии.

Приведем в качестве иллюстрации суждение Григория Богослова. «Да не подумают, однако, будто бы я утверждаю, что всяким миром надобно дорожить. Ибо знаю, что есть прекрасное разногласие и самое пагубное единомыслие…» [1, с. 189]. Прекрасное разногласие и пагубное единомыслие. Перед нами характерные для тринитарной мысли антиномичные суждения. Можно иметь разные мнения по тем или иным вопросам и быть одновременно единомысленными в главном. Можно соглашаться друг с другом во всем и в этом губить и себя, и того, с кем соглашаешься. Легко мысль святителя сопрягает эти по определенным основаниям не совместимые суждения. Сопрягает, ибо сама она (мысль) опирается и на другое основание, то, каковое дает ей возможность, не впадая в бессмысленное противоречие (не троичное), объединять не объединяемые реалии.